Ночь Пса - Борис Иванов Страница 3

- Ну, а я…

- А вы - человек тоже ни сном ни духом не причастный к м-м… официальным кругам. И - большой друг народа Чура. Ведь это вы были посредником при освобождении заложников на «Саратоге»? Именно поэтому мы и попросили ваших э-э… работодателей поручить вам какое-нибудь дельце в наших краях.

Ким почесал затылок. Потом скулу. Пожал плечами:

- Простите, но на Прерии обитает не менее сотни людей, побывавших на Чуре… И не просто побывавших… Например, Крюге - да он же полжизни провел там… Ведь Прерия - основной перевалочный пункт от Метрополии к Чуру…

Снова тень посетила лик господина секретаря.

- К сожалению, наша, так сказать, диаспора старожилов Чура занимает крайне нетерпимую позицию в отношении любых попыток импортировать в наш мир хоть что-то из цивилизации и культуры тех краев… Их, конечно, можно понять: Чур - это мир, прошедший через ад. Через атомную смерть. Мир, воспитавший цивилизацию, лишенную прошлого. Построенную на идеологии постоянного самопожертвования. Мир, в котором человек - ничто, а э-э… коллектив - все!

- Стая, - поправил Ким. - Они говорят не «коллектив». «Стая»…

Господин секретарь пожевал мясистые губы. Промокнул платком глубокие залысины.

- Короче, - кашлянув, резюмировал он, - диаспора - не та публика, на которую можно положиться в таком деле. Это, собственно, травмированные люди… Они и любят этот свой Чур и ненавидят его, боятся… Они и составили ядро оппозиции нынешним нашим попыткам установить с Цивилизацией Чур м-м… более близкие отношения…

Ким поймал себя на том, что машинально - словно слепой - нащупывает на своей щеке - прямо под высокой скулой - малую отметинку. Размером не больше вишневой косточки, плотный шрам. Любой приличный косметолог в два счета избавил бы его от этого едва заметного украшения. Но агент на контракте все тянул с этим. Может потому, что не хотел вспоминать те два месяца немоты и почти полной потери зрения - черт знает что может натворить в человеческом черепе совсем маленькая пуля. По пути… «Заложники на «Саратоге»…» - это было воспоминанием с Того Света. Не злым и не добрым. Запредельным.

- Да, - согласился он, - Чур, это всегда травма…

- Ну а вы - человек другого склада, - счел нужным польстить собеседнику господин секретарь. - И у вас есть профессиональные навыки и чутье…

Ким очнулся от лишних мыслей.

- Вы опасаетесь за гостя? - попробовал уточнить он ситуацию.

Все еще слишком зыбкую и двусмысленную.

- Неужели спецслужбы Прерии не могут?.. - он постарался спросить это достаточно наивным тоном.

- Вам не стоит беспокоиться об этой стороне вопроса… Если бы у нас были конкретные сигналы… - секретарь непростого комитета потер подбородок.

На подбородке явно обозначилась синева вечерней щетины. Несмотря на строгий костюм и властные манеры, господин секретарь удивительно походил на торговца с рынка - в конце утомительного и скандального дня.

- Значит, - ничего конкретного? - продолжал вносить ясность в предстоящие свои дела Ким.

- Студенты Университета готовят демонстрацию протеста, - секретарь поморщился. - И разные акции… Гость может схлопотать гнилой помидор в спину… Но мы обеспечим все, чтобы они разминулись друг с другом - манифестанты и Гость. Они его ждут на Главном Терминале, а Братов встретит его на Втором… Теоретически, интерес к Толле должны проявить спецслужбы основных м-м… неконтролируемых силовых структур Обитаемого Космоса. Но все такого рода вещи у нас как раз под контролем. Чего вы хотите - провинция… Здесь все на виду…

Усталой походкой господин секретарь прошелся взад-вперед по тесноватой комнате. Повернулся к Киму.

- Важно, чтобы рядом с гостем был человек, хорошо понимающий людей Чура. И такой, который понятен им. Так будет спокойнее… Видите ли, опасность исходит не столько извне, сколько… Они ведь очень непредсказуемы, эти брошенные дети Человечества…

- Это - довольно точные слова, - согласился Ким. - Значит - только это?..

- Да… - чуть помедлив, признал господин секретарь.

И, продолжая скрести подбородок, поднял на собеседника свои влажные глаза-маслины.

- Только это… Если не считать м-м… неприятных предчувствий. Вы верите в предчувствия, господин Яснов?…

Предчувствия мучили господина секретаря не даром. Опасность над гостем Прерии действительно нависла, но исходила она вовсе не от агентуры Комплекса или Дальних Баз. И даже не от наемных террористов международного класса, регулярно поминаемых в сводках компетентных служб Федерации. Опасность исходила совсем от других людей. Например, от крепко сбитого, сорока с небольшим лет человека в кожаной куртке и джинсах, вчера еще сидевшего за стойкой бара «Лимпопо» в совсем ранний час и неторопливо загружавшегося виски. Человек этот уже начинал лысеть, но в остальном был еще хоть куда. Остатки шевелюры его отливали льняной белизной с еле заметным соломенным оттенком. Глаза его были васильково-голубыми, а загорелое, круглое, как луна, лицо было честным и располагающим к откровенности, как у большинства отъявленных мошенников. У ног его, облаченных в потертые кроссовки, лежал на полу здоровенный, белый, с черными пятнами, охотничий пес. Временами хозяин скармливал ему то соленый орешек, то еще что-нибудь с подносика с закуской, стоявшего перед ним. Человека звали Тони Пайпер, а его пса - Бинки.

Бармен «Лимпопо» был неравнодвушен к собакам и ничего не имел против присутствия в своих владениях этой пары - только вот попросил мистера воздержаться от курения, и тот послушно спрятал в карман свой кисет и старый, верный «Данхилл». Чтобы как-то сгладить доставленное клиенту неудобство, бармен заметил что-то лестное о его псе. В ответ мистер тяжело вздохнул.

C собаками у Тони Пайпера отношения были не гладкими.

Далеко не гладкими. Он снова устало вздохнул и прихлебнул еще малость виски. Пожалуй, свою норму на сегодня он напрочь выбрал.

Бинки у его ног тоже нелегко, понимающе засопел.

«Полсотни килограммов верности и мускулов и дюжина фунтов несчастья, - еще раз сказал сам себе Тони, горестно глядя на угнездившуюся под столом животину. - Может быть - Чертова Дюжина…», - он задумался.

Идти сдаваться - больше ничего не оставалось. Он тяжело поднялся, отсчитал на стойку потребное количество наличности и потянул Бинки за поводок. Псина нехотя последовала за хозяином, больше из чувства ответственности за это нетвердо ступающее по земле двуногое, чем из простого послушания. Совесть, конечно, порядком мучила Бинки: именно он, и никто другой, числился теперь причиной окончательного финансового краха тандема, который уже много лет составляли его хозяин и Адельберто Фюнф, известный бывалым людям Прерии под диковинной кличкой «Мепистоппель». Хотя - как Бог свят - вины за Бинки было с гулькин нос - но, видно, он и доставил в нужное время и в нужное место то самое последнее перышко, что сломало хребет верблюда. Верблюдом были - на пару - Тони и Адельберто, перышком - «пушистый призрак» с Шарады.