Ардан. Войско света. Книга вторая - Талех Аббасов Страница 3

— Ты помнишь наш первый поцелуй? — внезапно спросила она, и я чуть не оступился.

Адари не отводила взгляда, ожидая ответа. Конечно, я помню! И хотел бы забыть навсегда.

— Молчишь? — спросила Адари, и на её губах заиграла ехидная ухмылка. Она вдруг ослабила давление и отскочила. — Скоро Талгас тебя вновь посетит. Будь готов.

— К чему? — спросил я, не скрывая удивления.

Вот уж неожиданная весть! Хохотун вернётся? Сказать, что я обрадовался её словам, — ничего не сказать. Даже несмотря на то, что услышал их из уст врага.

— К новым испытаниям, — ответила она и растворилась в дымке тумана.

* * *

Я очнулся посреди ночи. Столкновение с Адари во сне оставило на душе неприятный осадок. А ведь раньше мы были союзниками…

Вьюга всё также протяжно и заунывно исполняла скорбную песню. Еловый лес, скрипя стволами, раскачивался под порывами ледяного, несущего с гор снег и стужу ветра. Я невольно поёжился, хоть и под защитным пологом не ощущал холода.

Я привычно прислушался к миру: Агисиран — высший огненный элементаль — молчала. Трено заворочался под одеялом, повернулся с бока на бок, но по-прежнему крепко спал. Нехорошее предчувствие заставило подняться, навострить уши, ощутить ровные колыхания ауры. Я перевёл зрение в иное видение и почувствовал, что где-то у дороги тёмное нечто, от которого так и несло безудержной яростью, посмотрело в нашу сторону. Моя аура предупреждающе заколебалась.

«Вставай, Трено!» — воскликнул я.

Хранитель всполошился и рывком встал с уже обнажёнными кинжалами, готовый к бою. Но драться пока не с кем.

Не сговариваясь, мы принялись спешно собирать спальные матрасы.

«В чём дело?» — скатывая одеяло, спросил он.

«Он уже здесь!»

«Кто?!» — Трено озирался по сторонам.

«Райнорский охотник. Нужно уходить. Времени у нас мало».

«Ты же не использовал ваирагию тьмы! Как он нас нашёл?»

«А я знаю? Пошевеливайся!»

Стоило отвязать коней, как рядом грохнул удар молнии — кто-то ворвался в кольцо защиты! Но для даркана атака магической ловушки будет всё равно, что комариный укус. Мы вскочили в сёдла, и тут мерцающий над нами огненный полог со стеклянным звоном лопнул. Стылый ветер нещадно стегнул по коже, тысячи ледяных ос вонзили в лицо, шею, руки острые жала. Стараясь не обращать внимания на невидимые объятия холода, мы пришпорили коней, а те, словно взбесившись, встали на дыбы. Я напрягся, вцепился в гриву, сдавил коленями бока скакуна, дабы не вывалиться из седла. Прижался к телу жеребца, пытаясь слиться с ним в одно целое. Трено, слава Риданис, тоже удержался. Лошади галопом рванули по крутой дуге к тракту. Я старался не думать, что произойдёт, если конь поскользнется на льду.

«Не останавливайся!» — приказал я.

Трено дважды упрашивать не пришлось.

Сзади зазвучали топот и тяжёлое дыхание. Я оглянулся, и сердце сковал ужас. Тёмное расплывчатое облако, взрывая сугробы, взметая тысячи снежинок, огромными скачками неслось за нами. После каждого приземления грузного зверя, земля ощутимо содрогалась. В черном размазанном силуэте прорезались длинные косые щёлки злобных, отсвечивающих красным глаз, распахнулась хищная, полная острейших зубов пасть.

«Что это за тварь?!» — воскликнул Трено, уловив мой мыслеобраз.

«Тьма её разберёт! Ударим по ней светом!»

Мы оба протянули руки назад, и кромешную ночь озарила двойная яркая вспышка ваирагии. Тварь, взвизгнув, споткнулась и покатилась по земле.

«Надеюсь, отстанет», — с облегчением вздохнул Трено.

«Только расслабляться пока рано», — заметил я.

Выскочив на дорогу и не щадя скакунов, мы устремились в ночь. В этот раз, вопреки гордости, я, дабы не околеть от холода, окружил нас огненным пологом.

Только ближе к утру мы остановились. Прежде чем снять полог, взмыленным коням надо бы передохнуть, остыть. Ни к чему разгорячённым и взмокшим животным щеголять на морозе. Поэтому, сойдя с торгового тракта и углубившись в лес, мы с Трено первым делом принялись растирать скакунов жёсткими сухими полотенцами. Покончив с этим, устроили привал. Нам повезло — преследователь отстал и вроде не собирался за нами гнаться.

Рассветало. Тёмное, унылое из-за клубящихся туч небо постепенно серело и светлело. Ветер решил нас пощадить и окончательно стих. Крупные снежные хлопья падали на землю мягко и непринуждённо. Где-то в лесу заухала сова. И чего ей не спится?

«Кто-то идёт», — прозвучал в голове голос Трено.

Так и есть. Со стороны тракта, утопая по колено в сугробах, шёл к нам высокий человек, одетый в чёрный плащ с нахлобученным на голову капюшоном. Точнее, не человек. Этого здоровяка я ни с кем никогда не спутаю. Наконец-то, Талгас решил объявиться.

Трено, уловив мои мысли, успокоился и убрал кинжалы в ножны.

Пройдя под огненный полог, Талгас стянул капюшон и обнажил лысую голову. На его губах, как всегда, красовалась самодовольная ухмылка. В сплошь чёрных без белков дарканьих глазах, которыми он нас придирчиво разглядывал, угадывалась внимательность.

— Не хочешь меня обнять? — прозвучал глубокий зычный бас.

— Хохотун, неужто за время отсутствия ты весь изнежился?

В окружающей тишине грянул хохот даркана. Как же я соскучился по этому громогласному смеху.

— А ты, я погляжу, стал более осторожным, — отсмеявшись, сказал Талгас.

— Я всего лишь помню твои уроки, наставник. Ты до сих пор мне друг? Или мы уже враги?

Талгас одобрительно хмыкнул:

— Только соображаешь ты всё ещё туговато.

Ну вот. Началось! Без издёвок хохотун не может.

— Будь я врагом, ты бы уже лежал… мёртвым.

— Ну, тут я бы поспорил…

— И умер бы. Болвана от тугодумия только смерть избавит, — произнёс даркан и вновь расхохотался.

Что ж, некоторые вещи в мире никогда не меняются. Я облегчённо выдохнул, подошёл к наставнику и, обняв, хлопнул его по могучей, широкой спине.

— Я рад видеть тебя, Талгас.

Даркан отстранился, усмехнулся и ответил:

— А ещё бурчит, что я изнежился, — он от души ткнул меня кулаком в плечо, так что я еле удержался на ногах.

«Так вот каков Талгас, — произнёс Трено. — Рассказы Дэнджена оказались правдой».

«Ещё успеешь пожалеть о встрече с ним», — я мысленно хмыкнул.

— Где ты пропадал всё это время?

— Некоторые вещи лучше не знать.

Опять нагнетает таинственность! Меня постоянно бесило, когда он и Адари что-либо не договаривали.