Багровый рассвет - Виталий Винтер Страница 3

Напарник, без слов, уже скрылся где-то в зарослях жёлтых, дистрофичных кустов в пятидесяти метрах от их лёжки.

До берега оставалось метров двести, когда боковой люк надстройки откинулся и на тесную палубу вылезли шестеро в бледных жёлто-серых полосатых маскхалатах. За ними вылез ещё один в чёрной униформе с тускло блеснувшими серебром нашивками на рукавах. Чёрный был, видимо, из команды катера, а остальные – разведгруппа. Да не просто разведгруппа – Вовка чуть не присвистнул от удивления, – а, судя по украшавшим всех усам и сбритым бородам, это были янычары. Всё понятно, за одним исключением: очередная ли это террор-группа «чёрных» либо первая ласточка большого десанта. Одно было точно – катер спустили с более крупной посудины неподалёку. Сам добраться сюда от Трапезунда он точно был не в состоянии.

Тем временем столпившиеся на палубе янычары стали оживлённо совещаться. Точнее, общались, энергично показывая руками в сторону берега, только двое: чёрный и один из полосатых, видимо старший группы.

«Молодцы! Будет проще целиться», – мысленно похвалил их подхорунжий, поплотнее прижав приклад к плечу. Он прильнул к окуляру прицела, словно пытаясь срастись со своей винтовкой. Пора было ставить крупнокалиберную точку в оживлённом споре на катере. Попасть в цель с двухсот метров из его артиллерии было не так уж и сложно. Однако было одно «но» – целью был тонкий ствол, время от времени резко меняющий своё положение при повороте тускло отсвечивавшей поцарапанной башни. Помнится, ещё в учебке, они попадали с полутора километров в мишень сорок на сорок. Тут, правда, второго шанса ему вряд ли дадут.

Задержав дыхание, Вовка плавно нажал спусковую скобу, и жёсткая отдача ударила в плечо. Конический кусок металла калибра 12,7 с начинкой из обеднённого урана понёсся вперёд, разогнавшись до сверхзвуковой скорости. Через мгновение яркий сноп искр расцвёл на основании ствола орудия. Ствол, к сожалению, не перебило, но заметно согнуло. Ещё два выстрела разметали застывших с открытыми ртами десантников. Затем корпус катера исчез в облаке жёлтого пламени. Оно скрыло всё от глаз и ударило резким взрывом по ушам.

Когда облако опало, то на воде горел и дымился обугленный остов, который меньше всего походил на злонамеренного нарушителя тмутараканских границ. Один из уцелевших винтов всё ещё бешено вращался в переплетении погнутых стоек, кромсая покорёженными лопастями палубу на баке, дико визжа и искря. Второй же начисто срезало взрывом. Взрыв раскурочил рубку, и она вздулась, словно огромный бронированный пузырь, испускающий из выбитых глазниц узких иллюминаторов весёлые жёлтые языки пламени. Башня с носа катера исчезла – словно срезанная гигантским лезвием. Подхорунжий неспешно просеял воду поблизости пылающего остова, но чудес не бывает. Так что не стоило беспокоиться об оставшихся на палубе – выживших не было. После взрыва термобарической ракеты получается такая ударная волна пополам с избыточным давлением, что возле катера в радиусе пятидесяти метров и рыбы-то вряд ли выжили, если они тут ещё водились. Но лучше перестраховаться! Кто их, этих «чёрных», знает – поговаривают, что их там, за морем, всех поголовно генномодифицировали по военной надобности. Им теперь и море по… Ну по это самое. Но, как говорится, по теперешним временам – тот побеждает, у кого больше вёсел. Ну, а у «чёрных» – то гребцов с вёслами завались. А у нас, грустно пронеслось в голове, хоть и остров – флоту нету. Совсем, весь смодернизировали ещё перед Потопом под корень. Только и можем сейчас, что отбиваться из последних сил.

Тягучий чёрный дым, нагоняя тоску, поднимался над спокойно дрейфовавшей развалиной, и не думавшей тонуть, как все нормальные корабли её класса после попадания объёмного боезаряда. И предательски пушистый толстый столб дыма всё выше тянулся в чистое небо большим восклицательным знаком, где точкой стал всё сильнее разгорающийся пожар на бывшем нарушителе границ.

«Ну, что там может так гореть? – с печалью о премиальных подумал Щербаков. – Вроде ж рапсовый дизель так гореть не должен?!»

Из завядшего кустарника, метрах в тридцати от Вовки, появился с трубой на плече растерянный Сашка и выразительно пожал плечами. Подхорунжий закатил глаза к небу и показал пальцем сначала на него, затем ткнул себя в мокрый на груди камуфляж и выразительно провёл ладонью по горлу. Вот снайпер – это ж надо попасть прямо в открытый люк. Вот катер так и полыхает, а тонуть и не собирается. Плакали теперь их премиальные. За такое загрязнение атмосферы ещё и влетит по полной. Будь прокляты эти глупые правила, которые взялись вводить в столице с упорством, достойным другого применения. Безалаберные попытки спасти то, что уже погибло. Какое уж тут загрязнение атмосферы, когда с небес сыплются с завидным постоянством лазерные копья вперемешку с «облегчёнными» ядерными боеголовками?!

С моря подул слабый пока ещё ветерок, размазывая жирный столб дыма в сторону суши. А на западе, откуда прибыл незваный гость, горизонт потемнел – закрыв чёрными грозовыми тучами яркий шар солнца. Там засверкали молнии, а вместе с ними с неба ударили малиновые лучи орбитальных лазеров. Лучи резали расползшиеся веером, торопливо ползущие к берегу, десантные суда «чёрных». Но не только тяжёлые, набухшие влагой тучи смогли добраться до берега. С первыми тяжёлыми каплями, упавшими на обожжённую землю из низких долгожданных туч, упали и реактивные снаряды, подняв в воздух с узкой полоски пляжа тонны земли и песка. Впрочем, всё это быстро опало, прибитое начавшимся ливнем. Первым за последние пять лет. Дождь всё усиливался, скрывая за сплошной стеной дымящийся лунный пейзаж на берегу и две фигуры, быстро бегущие вдалеке по мокрой степи.

«А сменить нас так и не успели», – пронеслось у подхорунжего в голове, когда цепочка разрывов взметнулась прямо перед ними, раскрыв объятия грязно-красных лепестков фугасных цветков и погасив сознание ударом горячей волны скомканного воздуха.

…Сознание возвращалось к подхорунжему медленно и болезненно. Голова трещала и, казалось, разламывалась, как корпуса судов Старого флота, догнивающие там, где когда-то была Свевастопольская бухта. Приподнявшись на дрожащих локтях, подхорунжий со стоном привалился к шершавому дрожащему борту. В голове гудело. Руки были скованы ржавыми наручниками. Он попытался понять, где находится. Узкая два на два комната, а точнее каюта, освещалась бледными зеленоватыми лучами, проникающими через узкий, расположенный под самым потолком, круглый иллюминатор. Зеленоватым светом иллюминатор был обязан проносящемуся снаружи бесконечным потоком переплетению «чёрных» водорослей вперемешку с тонкими бусинками воздушных пузырей. Было тяжело дышать – спёртый, застоявшийся воздух вонял сыростью и сероводородом гниющих водорослей.

В оглушённом мозгу всплыла одна-единственная мысль: «плен». Затем его накрыло волной полного равнодушия к происходящему. Всё вокруг уже не имело никакого значения. Попасть в плен к «чёрным» – худшего нельзя было и представить. Его ожидали каторжные работы на одной из плавучих рыбных ферм возле Галлиполи или подводные рудники, а возможно и настоящий ад на одном из бесчисленного количества гнилых островов возле Истанбула или в заливе Грузинского Рога. В обоих случаях протянуть там больше пары месяцев не удастся, а уж о побеге и думать не стоило – кругом вода. Домой-то по теперешним временам пешком не дойдёшь. Но если его нашли на берегу, то они знали, кто он. И всё-таки забрали с собой, а янычары не брали в полон островников из Войска, и те отвечали им взаимностью. Зачем?! Затем…