Птица малая - Мэри Д. Расселл Страница 3

Вздохнув, отец Генерал посмотрел на своего секретаря, невзрачного человека лет тридцати пяти, склонного к полноте, с волосами цвета старой соломы, облепившими череп. Откинувшись в кресле и сложив руки на животе, Фолькер являл собой живой символ незавершенного дела.

— Ладно, выкладывайте, — раздраженно велел Джулиани. — Говорите, что должны сказать.

— Сандос.

— И что с ним?

— Именно то, что я уже говорил.

Джулиани опять взялся за свои записи.

— Люди начали забывать, — сказал Фолькер. — Возможно, было б лучше для всех, если бы Сандоса убили вместе с остальными.

— Но, отец Фолькер! — сухо произнес Джулиани. — Какая недостойная мысль!

Поморщившись, Фолькер отвел взгляд.

Несколько секунд, положив локти на полированное дерево письменного стола, Джулиани смотрел в окно. Фолькер прав, конечно. Несомненно, жить было бы проще, если б Эмилио благополучно замучили. Сейчас, когда вокруг этого подняли такой шум, Ордену придется выяснять причины провала миссии…

Джулиани растер лицо руками и поднялся.

— Я давно знаю Эмилио, Фолькер. Он хороший человек.

— Он шлюха, — со спокойной точностью сказал Фолькер. — Он убил ребенка. Его место в тюрьме. — Фолькер следил, как Джулиани кружит по комнате, поднимая предметы и сразу кладя их обратно. — По крайней мере у него хватило порядочности, чтобы захотеть уйти. Пусть уходит… прежде чем навредит Ордену еще больше.

Перестав вышагивать, Джулиани посмотрел на Фолькера и произнес:

— Мы не собираемся от него отрекаться. Даже если он сам этого хочет, это неправильно. Более того, это не сработает. Он один из нас — если не в собственных глазах, то в глазах мира.

Джулиани подошел к окну и уставился на толпу репортеров, правдоискателей, просто любопытных.

— И если средства массовой информации продолжают потакать праздным домыслам и беспочвенным предположениям, то мы будем просто придерживаться фактов, — заключил отец Генерал слегка ироничным голосом, приводившим в трепет не одно поколение аспирантов.

Он повернулся, окинув холодным взором своего секретаря, все это время сидевшего с мрачным видом. Голос Джулиани не изменился, но Фолькера обожгли его слова:

— Я не судья для Эмилио, отец Фолькер. Также как и пресса. И так же как Йоханнес Фолькер из Ордена иезуитов.

Эту встречу они завершили одной или двумя деловитыми фразами, однако младший по званию удалился, сознавая, что заступил за рамки дозволенного как в политическом, так и духовном отношении. Фолькер был компетентен и неглуп, но, как это ни странно для иезуита, мыслил полярными категориями: все было для него черным или белым, грехом или добродетелью, Мы против Них.

И все же, думал Джулиани, такие люди могут быть полезны.

Отец Генерал сидел за письменным столом, крутя в пальцах перо. Репортеры считали, что мир имеет право знать правду. Винченцо Джулиани не видел необходимости хоть как-то потворствовать этой иллюзии. С другой стороны, существовал вопрос, что предпринимать в отношении Ракхата. И он чувствовал, что Эмилио нужно подвести к какому-то решению. Иезуиты не в первый раз сталкивались с чужой цивилизацией, и эта миссия была не первой, закончившейся плачевно, а Сандос не был первым священником, который себя опозорил. Нынешняя ситуация была прискорбной, но не безнадежной.

Его можно спасти, думал Джулиани упрямо. У нас не так много священников, чтобы мы могли с легкостью его списать. Проклятье, он же один из нас! И разве мы вправе объявлять, что миссия провалилась? Возможно, семена были посеяны. Бог знает.

Тем не менее обвинения против Сандоса и остальных были очень серьезными.

Сам Винченцо Джулиани был склонен полагать, что с миссией ошиблись в самом начале, когда решили привлечь женщин. Уже на этом этапе дисциплина дала трещину, думал он. Времена тогда были иные.

Направляясь в свою темную комнату на восточной стороне Римского Кольца, Джон Кандотти размышлял над той же проблемой. У него была собственная теория о том, отчего дело пошло наперекосяк. Миссия, считал он, вероятнее всего, провалилась из-за серии логичных, здравых, тщательно взвешенных решений, каждое из которых на тот момент казалось отличной идеей. Большинство грандиозных несчастий случаются как раз по этой причине.