Иногда они умирают - Наталья Турчанинова Страница 3
Иногда они умирают - Наталья Турчанинова читать онлайн бесплатно
За дверью затихли, видимо, придумывали, как бы вывести меня из себя или напугать посильнее, чтобы заставить выйти из дома.
Снова шаги, на этот раз в сторону окна. Рама задребезжала, а потом во все стороны брызнули осколки, свеча погасла и упала на пол. Теперь дом освещал лишь синеватый огонек горелки. Но в нем было видно, как в зазубренную дыру просунулась тонкая серая рука, затем плечо, всклокоченная голова. Взгляд блестящих глаз обежал комнату, задержался на котелке, в котором тихо побулькивало содержимое, но не нашел меня, стоявшего прижавшись к стене рядом с оконным проемом. Муна попыталась протиснуться дальше, и в то же мгновение я крепко схватил ее за обманчиво хрупкую руку. Она взвизгнула от неожиданности, рванулась, но тут же замерла, почувствовав лезвие ножа, прижатого к своей шее.
– Иди… домой, – сказал я раздельно и отчетливо, словно обращаясь к животному, которое никак не может выполнить команду. – Или мне придется убить тебя.
Под тонкой кожей ее руки напряглись мышцы. Муна скосила глаза на блестящее лезвие, облизала губы и уставилась на меня. В синеватом свете это грязное хищное лицо казалось уродливой пародией на человеческое. Хотя было вполне узнаваемо.
Я посмотрел в ее расширившиеся зрачки и, стараясь вложить в это слово всю свою волю, произнес тихо:
– Уходи.
Она, кажется, даже перестала дышать.
А я выпустил ее руку, чуть оттолкнув. Муна зашипела, выскальзывая на улицу. И я увидел, как она бежит прочь, опустив голову и низко пригнувшись к земле.
Снова стало тихо. Из дыры потянуло холодом и запахом мокрой листвы.
Я сел на топчан, машинально вытирая лоб. Давно мне не приходилось делать ничего подобного.
Уолт называл это умение «силой души» и лишь в нем видел надежду на выживание для таких, как я и как он сам. Но оно отнимало очень много физических сил.
Я снова зажег свечу, выключил горелку и придвинул ближе котелок…
В первое время мне казалось диким, как может застенчивая юная девушка или приветливый юноша превратиться в жестокое, хитрое, кровожадное чудовище, а утром опять стать прежними. Не испытывая никаких угрызений совести за то, что натворили ночью. Для них это было обычным явлением, как дождь, ветер, смена времен года.
И я тоже привык к этой новой реальности.
Намаче
Остаток ночи я провел в полудреме, даже во сне продолжая прислушиваться к шелесту и шорохам вокруг дома. Но все эти звуки были безопасными. Больше никто не пытался проникнуть в мое убежище.
По-настоящему крепко я уснул лишь под утро и проснулся, когда в разбитое окно полился сероватый рассвет.
Собрав вещи и быстро позавтракав, вышел на улицу. Трава была покрыта инеем. Он похрустывал под ногами, пока я поднимался вверх по тропе. Тучи разошлись, и в бледно-розовом свете стала видна белая изморозь, за ночь покрывшая темные склоны гор. Когда встанет солнце, она растает, испарится под пока еще жаркими лучами, превратится в облака.
Ветер, текущий с ледников, нес с собой аромат холодной свежести.
Я оказался на дороге, ведущей к следующему поселку, оглянулся. Седой Старик – одна из самых величественных, на мой взгляд, гор на треке, уже был подсвечен восходящим солнцем. Казалось, он стоял, склонив голову, и грозно смотрел из-под косматой шапки волос на ослепительные вершины длинного хребта, тянущегося через весь материк.
Собственно, именно из-за этих гор сюда приезжали туристы со всего света. С другой стороны долины, напротив Старика, блистал на фоне синего неба неровный конус Ю-Чой. А рядом с ней застыла Одинокая Дева. Прекрасная и неприступная. Эти гиганты казались мне пришельцами из какого-то другого, невероятного пространства. Ледяные, безмолвные, равнодушные, не замечающие с высоты своего величия живой мир, копошащийся у их подножий. А если вдруг видели на своих замерзших склонах кого-то из людей, наказывали очень жестоко.
Я шел по тропе, чувствуя, как постепенно согревается воздух и река, текущая в ущелье, начинает бормотать все громче. Позвякивали колокольчики эбо, навьюченных тюками с продуктами, сеном, канистрами с бензином или оборудованием экспедиций, направляющихся к метеостанции. Особенно забавно смотрелись аккуратные белые коробки с рисунком в виде синих полос и крылышек транснациональной почты, грязной веревкой примотанные к лохматым спинам. Неожиданный отголосок цивилизованного мира в дикой реальности Кайлата.
Едва заслышав перезвон колокольчиков, я привычно отошел к краю тропинки и шагнул на невысокий выступ, прижимаясь к крутому склону. Это было одно из правил жизни в горах. Единственные, кому уступали дорогу всегда, – были эбо, неважно, несли они груз или шли порожняком.
Если этого не сделать – по незнанию или замешкавшись, – можно легко оказаться сброшенным в пропасть.
Я стоял, глядя, как эбо медленно проходят мимо, опустив морды к самой земле и натужно дыша. Сейчас, ранним утром, им было не так жарко, но в полдень, когда солнце начнет припекать, воздух нагреется и поднимется пыль, животным придется нелегко.
Караван из пяти зверей сопровождали два погонщика. За ними шли носильщики, нагруженные не меньше эбо. Одного из них я знал. Еще совсем молодой парень, тащивший огромный рюкзак, увидел меня, расплылся в улыбке, остановился, сложил ладони лодочкой, поднес их к подбородку – поклониться у него не получилось из-за неподъемного груза – и сказал:
– Намаскар, Рай-джи.
– Намаскар, Рисаб, – ответил я, спускаясь с утеса. – Куда идете?
– К монастырю. – Не снимая рюкзака, он прислонился к выступу, давая отдых спине, и с любопытством уставился на меня. – Туда приедет много иностранцев. Говорят, будут снимать фильм. – Последнюю фразу он произнес с особой гордостью, словно сам собирался принимать непосредственное участие в грядущих событиях. – А ты куда?
– Обратно, в Лукулу.
– О! – значительно произнес он, щуря черные глаза. – Может, тебе носильщик нужен? Ты бы подождал в Намаче. Я быстро поднимусь, а потом назад пустой.
Весь этот разговор не имел особого смысла. Рисаб прекрасно знал, куда я иду, сколько на это потрачу времени, что привык носить свои вещи сам и уж тем более не стану терять день для того, чтобы дожидаться, пока он спустится, но правила дорожного этикета требовали обстоятельно обсудить эти вопросы. Остальные двое носильщиков с любопытством прислушивались к нашему разговору.
– Спасибо, Рисаб, я сам справлюсь.
На смуглых до черноты физиономиях приятелей моего собеседника появилось одинаковое выражение разочарования и легкого недоумения.
По мнению большинства кайлатцев, белые люди не должны носить свои рюкзаки. У них так много денег, что они обязаны нанимать для таскания тяжестей местных и давать им таким образом заработать. Поэтому я вел себя, с их точки зрения, странно, если не сказать неприлично.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments