Йошико - Хельге Т. Каутц Страница 3

Предположение, что во Вселенной существуют многочисленные высокоразвитые формы жизни, не подтверждено реальными наблюдениями. Из этого следует, что либо это предположение неверно, либо наши методы наблюдения ошибочны.

Парадокс Ферми

Первое убежище, Дарехиторимо

546 год по теладинскому летоисчислению

Слабый, но очень холодный ветер веял над плато, взметая светло-красную пыль. Кое-где образовались маленькие пылевые дьяволы — вращающиеся смерчи, в которых более теплый воздух устремлялся вверх под порывами пронизывающего холодного ветра. Внизу, в пустыне Дарехиторимо, занимавшей практически всю планету, властвовал более сильный ветер, поднимавший в воздух огромные массы песка. И хотя это не представляло особой опасности, но вполне могло создавать впечатление вмешательства призрачного перста божьего.

На краю плоского откоса, ведущего с горного плато в широкую долину, стояла девочка чуть выше среднего теладинца. Она была укутана в несколько слоев теплой защитной одежды, на ее лице была прозрачная маска, помогающая дышать, на руках — рукавички с подогревом. Соломенно-желтые волосы, выбивавшиеся из толстой гладкой косы, развевались вокруг откинутого капюшона голубой термокуртки. Когда ветер усилился и стало заметно холоднее, девочка с трудом заправила толстую и длинную косу под куртку. Потом натянула на голову капюшон и застегнула молнию до самого подбородка. Она посмотрела вниз на пять больших жилых строений, за которыми стояло два огромных космических корабля. Рядом с ними строения казались игрушечными. Космолеты смутно виднелись за тонкой пылевой вуалью, висевшей в воздухе, но яркий свет, падавший из кабины пилота космического корабля «ФЛ Токомо», пробивался сквозь эту пелену. В любое время дня и ночи на центральном посту управления кто-нибудь обязательно вел наблюдение за кораблями и окрестностями. Наверное, Силья. Значит, все в полном порядке, решила девочка. Она снова повернулась к прибору, который стоял рядом с ней на трех тоненьких металлических ножках и от которого ее на время отвлек большой пылевой дьявол.

Белая внешняя оболочка прибора размером почти с голову ребенка говорила о том, что прибор был не совсем новым, но что за ним очень тщательно ухаживали. Он был продолговатым, с закругленными краями. Снизу у него имелся неуклюжий, похожий на рукоять пистолета держатель, спереди — черный объектив и сзади — маленький проектор данных системы 3D. Сразу напрашивалось сравнение с тяжелым лазером, но, естественно, это было не оружие, но и не игрушка. Это был научный прибор высокой точности — тригравископ, который иногда в шутку называли астрономическим мультиметром. Большинство же называли его просто «скоп». В невзрачном корпусе находилась не только чувствительная магнитооптика, но и виртуальный радиотелескоп и микрогравидар. Встроенный процессор мог обрабатывать большое количество данных, сохранять их и при желании передавать дальше по радио. Тригравископы применялись в основном как автономные измерительные станции на поверхности относительно крупных небесных тел. Они использовали эффект резонанса массы, чтобы добиваться самых низкочастотных разрешений лежащего вокруг космоса.

— Йошико! Йошико! — раздался в наушниках маски девочки задыхающийся, взволнованный мальчишеский голос.

Йошико Нехла оглянулась, но нигде не увидела говорящего. На любого взрослого, прервавшего ее занятие, она бы серьезно обиделась, но Зер Альман был ее лучшим другом. Они вместе росли и дружили с тех пор, как она себя помнила. Он был на две язуры старше и всегда умел рассказать что-нибудь веселое или увлекательное. Разговоры с ним всегда давали ей что-то новое. Иногда к нему прислушивались даже взрослые, и это импонировало Йошико.

— Где ты прячешься, Зер? — крикнула она.

— Да тут, под тобой, на склоне. Сейчас доберусь. — Голос мальчика звучал напряженно. — Ты видела этот крутящийся палец?

Йошико включила проектор тригравископа. Дисплей величиной с небольшую подставку для чтения появился в воздухе позади прибора, и на нем начали выстраиваться привычные показатели данных и графики. Оба странных объекта, за которыми девочка непрерывно наблюдала с тех пор, как обнаружила их, все еще были на месте, на параллельных, близких к солнцу орбитах. Очень хорошо!

— Крутящийся палец? — переспросила Йошико спустя несколько мизур и подошла еще ближе к краю откоса.

И правда, Зер Альман действительно был там, метров на двадцать пониже. Прилагая большие усилия, он карабкался вверх по склону. Сухой светло-красный песок все время осыпался под сапогами мальчика, увлекая его за собой вниз, но Йошико ни на миг не сомневалась, что он в конце концов одолеет откос.

— Ты имеешь в виду смерч? Хай, я видела его. Он был такой смешной!

— Там ледяной кратер. Точно на том месте, где был палец! Что-то вроде метеоритного кратера, заполненного замерзшей водой. И в нем что-то живет!

— Во льду? — спросила она скептически. — Кванья сказала, что здесь нет никакой другой жизни, кроме лишайников.

— Ну и что? Значит, твоя мама просто ошибается.

Йошико промолчала, глядя, как мальчик взбирается вверх. Он тоже был в термокуртке, но карминно-красного цвета, лицо закрывала дыхательная маска, от которой начинали чесаться уши и шея, если ее носить довольно долгое время.

— Подожди, я сейчас спущусь к тебе! — воскликнула Йошико, подчиняясь какому-то непонятному порыву.

В ней все еще продолжали звучать последние слова Зера Альмана. Ей понравилась мысль о том, что ее мама тоже может ошибаться. Кванья частенько бывала нетерпимой, не слушала ничьих возражений и почти всегда настаивала на своем мнении, особенно в тех случаях, когда речь заходила о ее любимой специальности — экзобиологии. Йошико считала, что ее мать придает слишком большое значение своей научной докторской степени.

— Я так и знал, — ухмыльнулся мальчик и посмотрел вверх. — Что ты там делаешь? — спросил он, поскольку Йошико не сразу появилась на краю откоса.

— Отключаю дисплей скопа.

— Оставь так, — предложил Зер Альман, хотя отлично знал, что она этого не сделает.

В одном Йошико была похожа на мать гораздо больше, чем сама в этом призналась бы: она могла быть добросовестной, как робот! С того дня, когда Йошико получила тригравископ в подарок ко дню рождения пять мазур назад, она носилась с дорогим прибором, как курица с яйцом. Но если и было в Йошико что-то, что Зер Альман в ней особенно ценил, то это ее неуравновешенность, как бы странно это ни звучало. То она была по-детски порывистой и безрассудно смелой, а уже через мгновение перед ним представал юный знаток астрономии, владевший такими данными и фактами, которыми обычно оперировали только взрослые. В определенной степени это не могло не производить на него впечатления.

— Эй! Подвинься, я иду! — Размахивая руками, чтобы не потерять равновесие, Йошико катилась вниз по склону, как будто скакала верхом на волне из песка.