Песня цветов аконита - Светлана Дильдина Страница 3

— Жаль его, — сказала она. — Весь дом на нем. И хоть бы слово поперек.

— Хороший мальчишка, — голос дяди был хриплым. Он все кашлял с зимы, даже сильнее, чем раньше.

— Вот ведь, боялись, что будет обузой, а он вон как… И девочки к нему льнут. Жаль отсылать. Тяжело ему там будет. Сам знаешь, как мальчишек-то в дороге гоняют. А ему всего лет-то…

— Справится, — хмуро сказал дядя. — Не младенец. Разве тут ему легче? Кто в бедности родился, тому и счастья не видать. Да еще и девчонка эта…

Йири весь превратился в слух.

— Дочка нашего богача…

— Ну и что? — спросила тетка.

— Слишком уж часто я видел его у озера. А еще он повадился торчать на дороге, поджидая свою ненаглядную. Зимой-то, когда она болела, ведь извелся весь. А вырастет? Так и будет сохнуть по ней всю жизнь? Ей-то, поди, жениха уже сейчас подбирают. Отец кому попало девчонку не отдаст, найдет побогаче да познатнее. Может, и в город увезут. Не в столицу, конечно, — там такими, как он, пыль подметают, и все же не стоит нашему племяннику мечтать о ней.

«Зачем вы так!» — чуть было не крикнул Йири. «Я знаю, что я ей не пара, ну и что? Она меня даже не знает!» Но промолчал, сдержался.

А тетка снова заговорила. В голосе звучала обида.

— Беднякам никогда не везет. А мальчишка-то хорош. Прямо цветок ириса. В мать…

— Ну и где она, твоя сестрица-красавица? Семь лет как в могиле. Может, это для нее и лучше. А Йири осенью отсюда уйдет. И нечего так на меня смотреть, будто я выгоняю сироту. О себе ты заботишься, а не о нем. А он выдержит. Может, и найдет где свое счастье…

Тетка что-то пробурчала в ответ, но Йири не расслышал. Отскочил от двери, сел на землю и обхватил колени руками. Зачем они так о Лин… Она ведь еще ребенок — какие женихи? А когда вырастет… Да пусть бы хоть десять раз ее выдали замуж, лишь бы не увозили. Она — как фея этих лесов, ее нельзя забирать!

Внезапно он испугался, что Лин уже не живет на озере. Он вскочил и, не разбирая дороги, помчался к горбатому мостику.

У озера пусто было, только стрекозы вились над водой. Мальчик вцепился в перила и бросил отчаянный взгляд на высокую ограду. Как узнать, там ли она? Перелезешь — сочтут за вора. Нельзя!

Йири ждал долго. Так и не дождавшись, не углядев никого из слуг — расспросить, побрел домой. Встретили его не слишком-то ласково; впрочем, тетка скоро смягчилась.

— Вот подарочек оставила родная сестра! И как тебя маленького длинноносый оборотень не унес!

Вскоре в его жизни случилась неожиданная радость. Йири любил рисовать, и, хотя такую роскошь, как бумага и краски, родные предоставить ему не могли, он пользовался углем, а древесные срезы шли вместо бумаги. Рисовал, что видел — во сне или наяву. Ветви в цвету, траву, поникшую под дождем, рваную паутину среди упругих стеблей, или играющих в мелком снегу детенышей лесовика — юо…

Дальний родич тетки, проездом заглянувший к ним, был мелким чиновником и ровней деревенскую родню не считал. Однако Йири пришелся ему по душе — и он оставил мальчишке немного бумаги и две коробочки дешевой цветной туши — настоящей, не чета блеклым деревенским красителям. Кисть Йири смастерил из конского волоса. Теперь его рисунки стали трехцветными — зеленый и красный причудливо смешивались с черным. Тетка привычно ворчала, когда видела племянника с кисточкой в руках, и она же первая бурно хвалила простые рисунки Йири. Они были во многом неправильны и неумелы, но полны своеобразной прелести, невесомой, как метель лепестков по весне.

К тому же мальчишка на радость младшим детям раскрашивал теперь вырезанные из дерева игрушки в яркие цвета. Лето было счастливым, летело, как песня. Если бы не осень, которая подходила все ближе…

Когда месяц Журавля, анна-и-Хита, тронул листья огромных ясеней желтым крылом, Лин привычно взбежала на мостик, любуясь ладошками поздних кувшинок. Пара слуг скучала невдалеке, коротая время за игрой в кольца. Бросив взгляд влево, девочка замерла. Возле перил лежала искусно вырезанная из дерева цветущая ветка сливы. Лин осторожно коснулась ее, улыбнулась. Словно весной повеяло над осенним прудом. Краем глаза Лин разглядела мальчишку, спрыгнувшего с ветки старого дуба, который рос возле ее любимого мостика. Мальчишка стоял и смотрел на девочку. Лин помахала ему, рассмеялась. И, сжимая ветку в руке, побежала прочь, заслышав голос отца.

Неделю спустя дядя позвал Йири и долго говорил с ним. Бедность в деревне была почти поголовная — как и во всех небольших селениях глухих провинций. Йири знал, что придется уйти, что работой на грядках или помощью корзинщику он не принесет денег семье — а просить для него место слуги у отца Лин дядя не станет. Йири и сам этого не хотел. Лучше уж таскаться по дорогам в дождь и ветер.

Хозяин каравана брал Йири на три месяца, до зимы. Зимой движение на северных торговых путях прекращалось. Если мальчишка справится, весной он вернется к прежней работе.

Конечно, гнать Йири из дома никто не станет. Если не захочет возвращаться к караванщикам, придется думать, как иначе добывать деньги. Против этого Йири не мог возразить, даже если бы захотел.

Дядя решил сам отвезти мальчишку в большое соседнее село, где останавливался караван. Прощание с семьей не затянулось — дядя не допустил. Лишь тетка жалостливо всхлипнула:

— Цветочек ты мой! — и смахнула слезу. Йири удивленно глянул на тетку. Обычно она только беззлобно ворчала или вздыхала при виде племянника, вспоминая сестру.

Невысокий, с огромными ласковыми глазами и волосами, пушистыми, словно зимний мех белки, Йири был удивительно ладным, хотя многие мальчишки в его возрасте обретали забавную неуклюжесть подростков.

Старшая из сестренок — в ней уже начинали проступать черты будущей девушки — с плачем прильнула к брату.

— Возвращайся скорей!

Он прижал девчушку к себе, погладил черные косы.

— Ну чего плакать? Птицы зимой улетают в теплые края, и ты не слышишь их песен. Но ты же знаешь — они вернутся весной. А я — к зиме.

Простившись со всеми, он на мгновение замер, не сумев сдержать вздоха. Дядя угрюмо взглянул на него, словно прочитав мысли племянника.

— Довольно. Идем.

До места добрались за день, на старой повозке. Пешком было бы ничуть не дольше, но такой путь был не для дяди с его ногой. Йири не хотелось трястись по ухабам, он часто спрыгивал и шел рядом. Миновали светлое озеро, на берегу которого стоял дом Лин. Йири пару раз оглянулся и заметил, как это не понравилось дяде, которому казалось, что все может сорваться или вообще пойти наперекосяк.

— Смотри, — дядя цедил слова как всегда хмуро, — я говорил со старшим в караване. Он за тобой присмотрит, защитит, если что. В остальном — уж как себя поставишь. Работы не бойся, а люди всякие бывают. Я тебе добра желаю, хоть ты навряд ли считаешь меня за доброго.