Голгофа XXI - Елизавета Ельская Страница 3

Симон возмущенно фыркнул:

— Ты еще скажи, чтобы мы свое оружие проверили! Будто мы и так этого не сделали.

— Если сделали — хорошо, а если нет, сделайте сейчас, — хладнокровно велел Святослав и подумал: «Чернявый — задира и, кажется, имеет дурную привычку встречать в штыки каждое слово. С таким самое главное — сохранять спокойствие. Ничего, если зарвется, я сумею поставить его на место».

При первой встрече все они показались Святославу похожими друг на друга; наверное, такое впечатление возникло из-за того, что на их лицах тогда было одинаковое выражение настороженности. Теперь он видел, что все они разные и ему придется учитывать характер каждого из них.

«Кое с кем могут возникнуть сложности», — подумал Святослав.

Сталкеры — люди независимые, обычно действующие в одиночку; собранные в отряд, они сохраняют свои привычки, но, с другой стороны, в этом отряде все были добровольцами, согласившимися ради достижения цели подчинятся определенным правилам.

В первые дни все присматривались друг к другу, а Святослав особенно пристально наблюдал за Варфоломеем и Иаковом Старшим, которого все называли просто Старшим. Двойные имена — Иаков Старший, Иаков Младший и Иуда Искариот — были ненужно длинными, и от них осталось по одной части: Старший, Младший и Искариот. Получилось так, что Старший действительно оказался старшим в отряде. Ему и Варфоломею перевалило за сорок пять, и поначалу они вызывали у Святослава опасения: слишком стары для этого похода. Он не взял бы их, если б имел возможность выбирать, но выбирать было не из чего: Старший — знаток плеши, краем которой им предстояло пройти, без него не найти было безопасного пути, пролегающего через места с наименьшим радиоактивным излучением. А Варфоломей врач. Врачей теперь днем с огнем не сыщешь, да и откуда им взяться? Врачом в нынешних условиях можно стать, только выучившись у другого врача, а их уже почти не осталось.

Святослав наблюдал за ними обоими, желая выяснить, не выдохнутся ли они и не сдадут ли в самый неподходящий момент, но пока все было в порядке: и Старший, и Варфоломей шагали наравне со всеми, и Святослав не замечал у них одышки или других признаков чрезмерного утомления. Крепкие мужики, удовлетворенно решил он, хотя темная шевелюра Старшего и была обильно припорошена сединой.

Сначала они шли — поскольку в нужную сторону вела от завода лишь узкоколейка, потом ехали, теперь снова шли пешком. Стояла вторая половина января, и температура держалась плюс пять-десять градусов.

«Хорошо, что сейчас не лето», — думал Святослав.

После наступления на всех континентах потепления летом в этих краях редко бывало меньше плюс тридцати пяти, и выдерживать взятый им темп в жару, да еще с таким грузом, было бы трудно.

Со Святославом поравнялся Иоанн, самый молодой из десятки, лет двадцати пяти, и сказал:

— Недавно я поймал английское радио. Они говорили, что заключили с Россией договор на еще одну химку. Выглядит так, будто у нас еще есть правительство.

Сзади раздался низкий, хрипловатый голос Симона:

— Последнее правительство скопытилось раньше, чем ты штаны научился застегивать.

— Может, теперь другое есть. Откуда тебе знать?

— Правительства нет, — твердо заявил Симон, — потому что управлять нечем. А если бы и было, какая разница?

— Вообще-то никакой, — согласился Иоанн, — только англичане по радио болтали про московское правительство.

Симон нагнал их и пошел вровень.

— Это они голову своим дурят. Делают вид, будто организовывают еще одну свалку не просто так, а по соглашению с нами. Поэтому и врут, что у нас есть правительство. Немцы и французы туда же. Я тоже их треп слыхал. Дерьмо!

Английским владел в отряде каждый, а кое-кто еще французским или немецким. Для сталкера это было необходимо: когда входишь в любую из зон, остаться в живых легче, если знаешь язык, на котором там говорят.

Иоанн поправил лямку рюкзака, отбросил падавшие на лоб волосы и, пройдя еще немного, сказал:

— Под Москвой есть огромная сеть подземных убежищ. Одни остатки метро чего стоят! Если правительство все же существует, оно там.

— Ни хрена там нет, — сплюнув, возразил Симон, — только крысы. Или такие, как мы.

Иоанн повернулся к Святославу:

— А ты как считаешь?

— Симон прав. Каким идиотам взбредет в голову называть себя правительством? Чем здесь управлять? Все уже давно разворовано и распродано. А женевцам ведь что нужно? Им достаточно разговоров про вымышленное правительство, так проще.

Женевцами после кризиса называли население Западной Европы — из-за того, что именно в Женеве в тот период были сосредоточены многочисленные советы, палаты и ассамблеи европейских стран, совместными усилиями искавшие выходы из сложившейся ситуации.

— Интересно, — задумчиво промолвил Иоанн, — кто-нибудь и впрямь верит этой болтовне?

— На самом деле им все равно, — зло сказал Симон. — После потепления у них своих проблем хватает. А чего ты хочешь? Гуманизм и идеи о помощи ближнему хороши, пока у тебя самого есть условия для нормальной жизни и даже немножко сверх того. А когда вопрос в том, выживешь ли ты и твои дети или соседи, остается один закон — волчий. Все прочее не более чем шелуха, которая мигом облезает, как только запахнет жареным.

Иоанн нахмурил брови:

— Ну не знаю… Вот мы, например. Если б ты был прав, то нам следовало бы сидеть по своим углам.

Симон усмехнулся, сверкнув белыми зубами между черными усами и короткой бородкой — длинной ни у кого не было: в противогазе она мешала бы.

— Нам терять нечего, а женевцам есть что. В этом вся разница.

— Нам тоже есть что. Жизнь, — заметил Иоанн.

— Такая, как у нас, немногого стоит…

Из подлеска вынырнул ходивший на разведку Андрей.

— Метрах в ста отсюда овраг, и на другой стороне чем-то воняет.

Святослав достал свой мини-миракль и вывел на экран карту местности, по которой они двигались.

— Настоящей химки здесь нет, ветром что-то нанесло. Надеть противогазы, — приказал он. — Надо пройти этот участок побыстрее. Впереди возвышенность, там должно быть чище.

Двенадцать мужчин и Мария вытащили из рюкзаков защитные костюмы и, надев их, сразу стали похожи на инопланетян. Идти быстро в таком снаряжении не получалось, а зараженная область оказалась больше, чем они рассчитывали. На исходе второго часа по-прежнему раздавался назойливый писк переносных химдатчиков, предупреждавший о том, что снимать защитное снаряжение нельзя.

«Откуда тут взялась эта дрянь?» — гадал Святослав, жалея, что они не пошли в обход. Дышать через фильтры длительное время, да еще при интенсивном движении, было трудно.

Святослав отыскал взглядом Старшего и Варфоломея, но защитное снаряжение скрывало их лица, а походка пока не давала оснований для тревоги. Наконец, через два часа сорок пять минут после того, как они надели защитные костюмы, раздражающий писк датчиков смолк. Отойдя для страховки еще на пару километров, они сняли противогазы. Лица у всех были потными, дыхание — тяжелым. Симон ожесточенно скреб бороду, проклиная противогаз, зону и все на свете. Святослав посмотрел на «стариков»: те выглядели не хуже других.