Прорыв выживших. Враждебные земли - Михаил Гвор Страница 3
Прорыв выживших. Враждебные земли - Михаил Гвор читать онлайн бесплатно
Искандер с удовольствием потянулся и онемел от удивления: в трех метрах от него стоял человек. Откуда? Как прошел через посты, что те не подняли тревогу? Как вошел в дом? Может, отряда уже нет? Ничего подобного, слышно, как ребята перекликаются. Впрочем, хотя в позе Осими внешне ничего не изменилось, сержант уже был готов к бою. Однако схватку не начинал: раз неизвестный стоит и ждет, значит, нападать не собирается. По крайней мере, сразу.
– Ассалам алейкум, уважаемый, – произнес гость. Совершенно без дурацкого местного акцента. – Или лучше сказать: «Здравствуйте, Александр Иванович»?
– Да что хочешь, то и говори, – внешне расслабленно протянул Искандер. – Ты кто?
Начало разговора ему не понравилось. Свое отчество Осокин не афишировал. Как, впрочем, и настоящее имя.
– Я – язык, глаза и уши Ирбиса. Посредника в разговорах уважаемых людей.
– И что надо разрозненным частям его тела от обычного наемника? – Рука поползла к пистолету, скрытому под полой куртки.
– Вам просили передать просьбу о прекращении своей деятельности на территории Пенджикентского бекства. Она не вызывает восторга у уважаемых людей.
– Ух ты! И кто просил? – особой вежливостью в переговорах Осими никогда не страдал. – И что за люди такие, «уважаемые»?
– Бек Пенджикента. Саттах Амонатов.
– А не передал ли твой бек, что будет бедному солдату, когда он прекратит свою деятельность? Мне же нужно кормить своих людей. Может, он хочет нас нанять?
– Саттах-джан знал твой вопрос. И заранее передал ответ: «Нет». Ему не нужны наемники!
– А если я не прислушаюсь к словам бека?
– Тогда Амонатов-джан будет вынужден принять меры по защите своих дехкан.
– Ух ты, какие мы крутые! И что, каждый таджикский бек считает себя вправе мне приказывать? Может, вместо ответа отправить ему голову посланца?
– Еще раз обращаю ваше внимание, Искандер-джан, я не посланник Пенджикентского бека. Я – язык, глаза и уши Ирбиса. Вы слышали о Леопарде гор?
– Я слышал много сказок. В том числе о всяких зверях с разных форм рельефа. Чем очередная сказка отличается от слышанных ранее?
– Мы передаем информацию и приносим ответ. И все. Чтобы получающий ее не пытался обидеть посланца.
– А тебя, значит, обидеть никто не хочет?
– Почему? Бывает. Но обидевший язык Ирбиса долго не живет. Таковы правила.
– Я играю без правил. И, кстати, давно хотел проверить правдивость местных легенд. Но, пожалуй, нет смысла посылать голову целиком. Достаточно языка, глаз и ушей…
«Стечкин» успел покинуть кобуру… Однако пришелец оказался быстрее. Пистолет отлетел в сторону, а в левом боку Осими вспыхнул костер боли, в доли мгновения охвативший все тело…
Как умирали во дворе бойцы его интернациональной армии, Искандер уже не слышал… Впрочем, они умирали тихо…
Байкал, обас-оюна, шаман
На пригорке, сбившись тесной кучкой, стояло с десяток деревянных, потрепанных жизнью домишек.
Байкал плотоядно улыбнулся. Русские еще спят, собаки с вечера прикормлены… Жестокие раскосые глаза молодого шамана полыхнули черным огнем. Джутпа на груди нетерпеливо дернулся, поторапливая хозяина. К бою! Гореть лупоглазым в аду!
Обас-оюна, черный шаман, взмахнул руками, подобно большой грозной птице, и под усиливавшийся гул десятков голосов ударил в бубен. Камни под ногами зашевелились, подчиняясь воле колдуна. Священное воинство рванулось к деревне, неся смерть… Эрлик открыл пасть, готовясь сполна испить свежей крови. Деревня сразу сжалась и потемнела, блестевшие в свете полной луны окошки померкли, будто светлый дух-хранитель вдруг отвернулся и ушел, оставив людей на произвол судьбы. Грянул взрыв, затем второй, и тут же барабанная дробь частых выстрелов разлетелась по равнине, вторя шаманскому бубну. Душераздирающие крики и багряные сполохи неистового огня щедро одаривали шамана, освещая искаженное злобой лицо, открывая ему тайные тропы к Белой горе; злобный Ютпу поднялся из воды, одобрительно качая бугристой головой, удовлетворенно прошипел: «Да, да, обас-юна, бей! Дай мне крови!»
Наверху полыхали дома, синеглазые демоны кричали от боли. Мансыр, ведший алтайское воинство, преисполнившись силой великого Тэнгри, белым волком рыскал по деревне, опрокидывая людей, вгрызаясь в горло, с хриплым воем пил горячую кровь, которая каждой каплей делала шамана сильнее. Байкал слышал свист пуль, разрывы гранат, стоны и предсмертные хрипы. Серебристым дождем секло русских их же оружие – пули, жужжа, вгрызались в беззащитную плоть. Шаман ликовал.
– Будьте прокляты, принесшие скверну в наши края! Прими их, Эрлик, держатель вечной тьмы!
Байкал неистовствовал. Удары бубна слились в один рокочущий гул, от которого гнулись деревья и танцевал полоумный Ютпу, и даже близкое пыхтение ожившего вдруг пулемета не могло помешать колдуну осуществлять свою месть.
Дмитрий Поляков
Сержант Поляков и сам не знал, что заставило его проснуться. Как толкнуло что-то. Привычно ухватив «АКС» за отполированное многочисленными прикосновениями цевье, он побрел к лестнице, ведущей на смотровую площадку.
По дороге сержант продолжал зевать, прикрывая рот кулаком. Эх, какую истерику закатила бы бабушка, увидев столь вопиющее бескультурье! Вот только давно уже нет бабушки… И родителей нет… Последний раз видел их, уходя на срочную… ставшую вечной…
Грустно улыбаясь собственным мыслям, сержант поднимался по скрипучей лестнице.
Смотровую площадку в свое время на скорую руку сообразили прямо на крыше бывшего сельсовета. Не мудрствуя долго, вогнали восемь столбов от ЛЭП по бокам домика, а на них кое-как сбили из досок подобие площадки с навесом. Потом, когда дошли руки, все доделали: приставили лестницу поосновательнее, обложили подъем кирпичами, нарастили борта, чтобы поднимающихся не сдувало. Тут и до Войны с ветрами проблемы бывали, а сейчас и подавно…
А устроить место под ПК сам бог велел, а не только Устав внутренней и караульной.
Поляков поднялся наверх, кивнул часовому. Тот отчаянно тер уставшие за смену глаза и зевал так, что сержанту за себя стало стыдно. Вот тут сразу видно было, что человек спать хочет, а не просто в тепле разомлел…
– Живой?
– Да что со мной сделается, – все же одолел зевоту часовой. – Поляк, чай будешь?
– Из малины нарубил? – уточнил сержант.
– Обижаешь! – довольно искренне обиделся солдат. – Личный рецепт! Малина, вишня и пара яблочных сушек.
– Уговорил, чертяка языкатый, – засмеялся Поляков. – Доставай термос! А рецепт точно не твой личный. Меня таким еще в тринадцатом Седьмой угощал, обзывая его «цыганским» чаем.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments