Последняя тайна - Линн Шоулз Страница 3

— Пару недель. Я ждала, пока утихнет ажиотаж по поводу сбитого самолета. В голове не укладывается, что пилот коммерческого рейса способен выкинуть такую жуткую штуку. Неужели их не проверяют на психическую устойчивость?

— Самое интересное, что недавно этот пилот прекрасно прошел ежегодную проверку. Мы продолжаем отрабатывать версию, что за всем этим кто-то стоит. Для многих такое событие, когда пришлось сбивать самолет с пассажирами, — тревожный сигнал. По-моему, даже после одиннадцатого сентября никто не предполагал, что может дойти до такого.

— Как я понимаю, самолет передал сигнал о захвате.

— Да, — ответил Тед. — Считают, что его послал второй пилот, чтобы привлечь внимание авиадиспетчеров.

Слушая, Коттен Стоун представила себе Теда Кассельмана — высокого чернокожего мужчину сорока четырех лет. Он рано начал седеть, и она знала, что многие из преждевременно побелевших волос — на ее совести. Захотелось сменить тему и снова перейти от трагедии с самолетом к своему сюжету.

— Я абсолютно уверена в своем репортаже, Тед. Он получится потрясающим.

— «Потрясающим» — слабо сказано. Ты не оставишь камня на камне от всего того, что на сегодняшний день наработала наука. — Тед рассмеялся и вздохнул. — Надеюсь, у тебя все получится. Такая сенсация сулит огромные перспективы.

Коттен охватил восторг предвкушения. Она окинула взглядом Пэлакси-ривер, обмелевшую настолько, что на лодке уже не проплыть. Однако после проливных дождей, говорят, река превращается в большую яростную стремнину — единственную в северном Техасе реку с порогами. Дождь меняет реку до неузнаваемости. Так и ее новая история кардинально изменит мир.

— Сколько, ты говоришь, собирается заплатить канал? — спросил Кассельман.

— Восемь штук, — ответила она и услышала, как Тед присвистнул. — Не надо меня пугать. Я убеждена на все сто, что информация достоверная. Если канал не захочет покупать материал, его купят на черном рынке намного дороже. И тогда сюжет вместе со славой достанется кому-нибудь другому. Я проверяла, Тед. Эксперты говорят: все точно.

— Проверить и доказать подлинность — не одно и то же, детка. Ты сама знаешь это лучше любого другого. — Он помедлил. — Я просто не хочу, чтобы с тобой вышло, как с Джеральдо, который открывает сейф Аль Капоне [1], или еще хуже, как с Дэном Рэзером [2]. Надеюсь, ты меня понимаешь.

— Один палеонтолог обследовал эту кость. Сказал, никаких сомнений.

— Коттен, ты сама себя послушай. Ощущение такое, что ты готова поверить чему угодно. Какой-то Джилли… ведь так зовут торговца? Черт, в этом Техасе сплошные Джилли.

— Еще попадаются Джорджи У. и Линдоны. Но если честно, он так и представился: Джилли.

— Ладно, всяко лучше, чем Глубокая Глотка [3]. Итак: Джилли из Техаса, у которого папа коллекционирует всякое ископаемое барахло и держит у себя склад костей динозавров, находит эту невообразимую кость в отцовском подвале, в ящике с кучей других костей. Он звонит тебе втихаря и предлагает сенсационный сюжет за разумное вознаграждение, хотя может за бешеные деньги продать кость на черном рынке. Но из чистого великодушия он…

— Да нет, великодушие тут ни при чем. Обыкновенный расчет: если сюжет выдаем мы, то к нему в лавку окаменелостей доллары потекут рекой. У него есть другой вариант: он продает кость на черном рынке и получает столько же за один раз, но без всякой помпы. И он выбирает то же самое, но с помпой.

— А что за палеонтолог? Он откуда взялся?

— Угомонись, Тед. Ну почему ты не можешь просто за меня порадоваться?

— Потому что ты для меня как родная дочь. Я за тебя беспокоюсь. Не хочу, чтобы ты на пике популярности села в лужу.

Коттен откинулась на сиденье и посмотрела на спидометр. Восемьдесят девять миль, а здесь разрешено не больше шестидесяти пяти, и она отпустила педаль газа. Тед и в самом деле беспокоился за нее.

— Его фамилия Уотерман. Доктор Уотерман. Я познакомилась с ним на банкете для журналистов, который устраивали в Музее естественной истории месяца два назад. Все вышло прекрасно. Он согласился съездить в Техас. Естественно, дал письменное обязательство не разглашать эту информацию, пока мы не пустим ее в эфир. Пришлось постараться, чтобы Джилли согласился показать кость Уотерману. Теперь о ней знают только крупные шишки в Эн-би-си, Уотерман, Джилли, я, а теперь еще и ты. Если узнают, что я болтаю об этом с конкурентом, меня тут же уволят.

— Уотерман, — повторил Тед. — А как его зовут?

— Генри… нет, Гарри. Гарри Уотерман. А зачем тебе?

— Просто из любопытства. Может, попробую навести о нем справки.

— Он написал на канал письмо, где подтвердил свое заключение, что кость подлинная. Если бы не это письмо, думаю, они не стали бы раскошеливаться.

— Стало быть, нацелилась прямо в вечерние новости?

Коттен напряглась от предвкушения. Она снова на вершине. Сегодня вечером ее лицо появится в каждой гостиной. Господи, как ей это нравилось.

— Ну да, — сказала она. — Сегодня великий день.

— Пожалуй, мне стоит озадачить свою команду.

Коттен уловила в его тоне предупреждение.

— Что ты имеешь в виду?

— Только представь, какие будут последствия этого сюжета. Как ученые и религиозные фундаменталисты воспримут доказательство, что Библия верна в самом буквальном смысле. Кое-кому придется съесть свою шляпу — или, может быть, бифштекс из бронтозавра.

— Никогда не отказывалась от хорошего жаркого, — сказала Коттен.

Секунды на три воцарилось молчание, затем Тед наконец ответил:

— Будь осторожна, детка.

— До скорого, Тед, — попрощалась Коттен и захлопнула крышку мобильника.

Она всмотрелась в низкие набухшие серые тучи. Может быть, ей самой придется увидеть превращение Пэлакси-ривер.