Зараза 2 - Евгений Гарцевич Страница 3

Сборы заняли меньше пятнадцати минут. Умылся и переоделся, забрал «коротыша» с томагавком и перекусил на ходу, запивая белковый батончик энергетиком. Дольше ждал, пока откроют ворота, а потом и гараж, чтобы добраться до своего мотоцикла.

Никакой поддержки МакФерси так и не дал, пообещал, что группы, которые сегодня выйдут на мародерный рейд тоже будут искать в первую очередь лекарства и выдал карту города с кучей крестиков вокруг лагеря. Каждая черточка обозначала уже разграбленные объекты в округе: аптеки, полицейские участки, пожарные станции — в общем, все, где в теории можно было найти антибиотики.

Я только присвистнул, оценивая масштаб деятельности. Почти все западные районы Фритауна от пригорода до территории Соломона были уже подчищены. Так что либо идти в гости к черномазому «Рембо» либо в объезд прорываться в центр.

Но идти наудачу я не хотел. Не верил, что наткнусь на брошенную где-нибудь в переулке целую машину скорой помощи или тайную лабораторию наркодельцов, где хотя бы обезболивающих смогу набрать. Надо было ехать наверняка и лучше в настоящую больницу.

За время пребывания в стране в стационаре я успел побывать дважды.

В гостях у Альберта в Коннауте мне, мягко говоря, не понравилось. Есть ли там нужные лекарства неизвестно, а вот уровень опасности и дневная очередь из пациентов-мертвяков на квадратный метр помещения до сих пор снится в редких кошмарах.

Второй раз, а, точнее, первый, я гостил на базе у миротворцев. Медблок там небольшой, но скорее специализированный, а персонал довольно оперативно эвакуировался, могли много что оставить. Уровень опасности также неизвестен, но там хотя бы есть контейнер с «эхом войны», а может еще какая техника.

Я выехал из гаража и повернул в сторону области. С ограждения что-то крикнули, решив, что я собираюсь свалить, я не стал оборачиваться.

Первые два квартала шаркунов, стоящих на ногах, было немного, сказывался постоянный отстрел из лагеря. Упокоенные тела мешали разогнаться, приходилось маневрировать, стараясь не сбавлять скорости и не попадаться больше необходимого на глаза ближайшим зомби.

Но потом я выехал на чуть ли не единственный проспект во Фритауне — Бай Буре Роад, по которому можно было как объехать город по кругу, так и свалить вглубь страны. Не наш МКАД, конечно, даже не «трешка» — две полосы в одну сторону, две в обратную, а между ними невысокие бордюры и островки с выгоревшей на солнце чахлой растительностью. Но разогнаться я там смог, перескакивая через бордюр и меняя полосы, когда нужно было проскочить между кучковавшимися мертвяками.

Вдоль дороги по обе стороны стояли одно-двухэтажные здания, гаражи и лачуги. Все какое-то серое, ржавое и настолько бедное, что понять — так всегда живут или это последствия апокалипсиса, было нереально. У нас в какой-нибудь областной промзоне и то все радостней выглядит. Нет, встречались яркие пятна — рекламные вывески, шатры торговых палаток, кровавые пятна на серых стенах и мертвые тела в рваной пестрой одежде.

Солнце только-только начинало душить, разгоняя остатки ночной свежести, началось брожение зомбаков в поисках тени, и на дороге стало посвободнее. Но все равно периодически приходилось выскакивать на обочину и со стрельбой объезжать хибары, а еще дважды только активация сигнализации на припаркованных машинах, хоть как-то оттянула зомбаков с проезжей части.

Остановился всего два раза. У брошенной возле пустыря машины и слил немного бензина, чтобы заправить мотоцикл. А второй раз у магазина с вывеской «Часы» и взял там парочку простых механических будильников. Маленьких, в ладошку помещались, черненьких с куполом и звонкими бубенчиками. Протестировал на подтянувшихся на шум мертвяков — завел на ближайшие минуты и, как только щелкнуло, бросил за спину зомбакам. Грохнулось, звякнуло стекло, но корпус выдержал и начал трещать, как ненормальный. Шаркуны купились и ломанулись на звук, не все правда, а только ближайшие. Но все равно эффективно, хуже, чем от мигалки с сиреной, но я вернулся в магазин и прихватил еще несколько штук.

Чем дальше выезжал за город, тем безлюдней становились улицы. Ни живых, ни оживших. Все чаще и чаще вдоль дороги попадались просветы между домами, в которых росли деревья: пальмы, акации и что-то раскидистое, что я так и не смог распознать.

Но потом появились мертвые. Самые обычные, те что умерли, пусть и необычной, но своей смертью, без участия грибков и паразитов. Опознать их было легко — они болтались, повешенными на особо крупных деревьях. А под ними, как фанаты копошились и тянули руки вверх, потрепанные зомби. Я насчитал почти два десятка тел, разной степени разложения, но в основном подсушенные. И все еще вкусные судя по голодным мертвякам под ними.

Все повешенные — белые, скорее всего работяги из Европы, у некоторых на груди висели таблички с надписями. Но подъезжать ближе и вчитываться желания не было, достаточно предположения, что в городе завелось какое-то племя националистов. Хорошо хоть не людоеды, но и тут я не был уверен полностью. Грудь с животом прикрывали грязные лохмотья, так что утверждать, что сердце и печень на месте, не берусь.

Вспомнилась история Боба МакКензи, командира отряда ЧВК Gurkha Security Group. Первая из ЧВК, кто отметился в Гражданской войне в Сьерра-Леоне, и, мягко говоря, очень неудачно это сделал. В первом же рейде «гуркхи» попали в засаду, а самого МакКензи местные расчленили и съели его сердце. Конечно, это слухи, но я не удивлюсь, если здесь есть племена, которые верят, что, съев сердце противника, заберешь его силу.