Даркут. Великий перелом - Алим Тыналин Страница 3

Впереди возник мерцающий огонек. Смрад стал нестерпимым. Здесь намного теплее, чем снаружи.

Амрак прошел еще немного и достиг небольшого грота. Сверху неровный каменный потолок. На стене полыхающий факел. Посреди столб из кореньев и земли. По бокам куски окровавленных тел, детские ручки и ножки. Подстилка из соломы. В дальнем конце на камне потрепанная книга. А еще темнеющий проход в другую галерею.

Амрак двинулся вдоль стены. Вонь ослабла. Прошел половину грота.

Из дальнего отверстия, пригибаясь, вышла старуха. Обнаженная, с распущенными светлыми волосами. Нос крючком, из-под губ лезут клыки. На пальцах длинные острые когти. В руке костяной гребень. Вместо ног шаркает птичьими лапами. Та самая, из утренних грез под водопадом.

Амрак превратился в каменное изваяние. Кулак левой руки вложил в правую ладонь. Выгнул. Жест Инкэ делает разведчика невидимым.

Прошептал формулу:

— Онра баша но совака.

Представил себя частью пещеры, выступом на теле скалы. Через отверстие в накидке продолжал следить за старухой.

Хозяйка не заметила гостя. Подошла к камню, повернулась спиной, перелистнула страницу книги. Стояла, чуть покачиваясь.

Амрак потихоньку шагнул к ней. Еще и еще. Осталось совсем чуть-чуть, когда под ногой хрустнула чья-то косточка.

Старуха развернулась.

Амрак вскочил, швырнул в нее накидку.

Старуха яростно зашипела. Сорвала помеху с головы, отшвырнула в сторону.

Кинулась было на Амрака и остановилась. Будто напоролась на стену.

Он держал книгу. Успел схватить с камня.

Старуха опустила руки, сгорбилась сильнее. Проворчала неразборчиво.

Амрак перевел дух. Улыбнулся и хрипло сказал:

— Значит, древние легенды не лгут. Ты действительно албасты. Демон воды. Питаешься кровью детей.

Старуха молчала. От нее веяло падалью.

Амрак посмотрел на книгу. В танцующем свете факела заметил, что страницы испещрены значками. Магические заклинания на неведомом языке.

Как гласят сказания даркутов, албасты высасывали кровь из детей. Читали колдовские заклятия из книги, отправляли детские души владыке подземного царства Ир-Каану. Души, лишенные покровительства богини срединного мира Амай, со временем превращались в злобных слуг властелина Нижнего мира.

— А если завладеть вашей магической книгой или гребнем, то вы становитесь покорными. Кстати, дай-ка сюда… — Амрак вытащил гребень из безвольной руки собеседницы. Потрогал пальцем волнистые зубцы. Острые.

Посмотрел на старуху. Она стояла с закрытыми глазами, из клыкастого рта стекала слюна.

— Ну что ж, заказ надо выполнять, — и вытащил из мешка кускаму, короткий серп с цепью на рукояти. Распрямил лезвие из углубления.

Из дальнего прохода, откуда недавно вышла албасты, раздался плач младенца.

Старуха встрепенулась. Открыла глаза, взглянула на Амрака.

— Спокойно, бабушка, — он попятился назад.

Албасты не двигалась.

Он обошел ее, погрозил пальцем, нырнул в галерею, где хныкал ребенок.

Обнаружил другой грот, поменьше. Книгу сунул подмышку, гребень положил в мешок, кускаму прицепил к поясу. Пошел на звук, нащупал малыша, поднял на руки.

Плач сменился шипением.

Амрак вернулся в большую залу, старуха стояла на месте.

Взглянул на ребенка и чуть не выронил.

Голый младенец напоминал старчика. Во лбу один глаз. Вместо ног шевелятся маленькие копыта. Сам длинный, тельце большое, руки худые, как палки. На пальчиках вытянутые изогнутые коготки.

Открыл рот, зашипел. Зубы острые, продолговатые, как у старухи.

Албасты зашевелилась, заурчала. Протянула руки к ребенку.

— Это твой сын?

Старуха кивнула. Стояла, не двигаясь с места.

— А что ты скажешь, если я перережу ему горло?

Ребенок продолжал шипеть. Старуха отчаянно замотала головой.

— Но ведь ты делаешь то же самое с человеческими детьми? По-моему, это будет справедливо.

Положил ребенка на камень, замахнулся кускамой.

— Не надо, — прошелестела старуха. — Прошу.

Амрак обернулся.

Из глаз албасты текли слезы. Она опустилась на колени. Умоляюще сложила руки.

— Лучше меня. Не надо его.

Амрак ответил:

— Твое счастье, что я не беру заказы на детей.

Развернулся, ударил с оттягом. Голова албасты отлетела в сторону. Обезглавленное тело повалилось вперед, из обрубленной шеи потекла кровь.

Младенец затих. Единственный глаз смотрел на убийцу матери. Одна из заповедей Свода Пустоты гласила: в небытие уходит только цель заказа.

— У тебя вроде есть отец, — сказал ему Амрак. — Убирайтесь подальше.

Вытер лезвие кускамы. Подобрал накидку. Вышел из грота и направился к выходу.

* * *

Наутро подошел к кибитке Цитана. Нима сидела возле входа с ребенком на руках. Подняла голову, посмотрела в глаза.

Амрак кивнул. Протянул книгу и гребень.

— Твоему сыну больше ничего не грозит.

— Спасибо, — прошептала Нима. — Ты даже не представляешь…

— Краска, — напомнил Амрак.

— Сейчас, — Нима откинула полог, вошла в кибитку.

Вышла, отдала кожаный бурдюк. Ребенок проснулся, заплакал. Следом вышел Цитан.

— Нима, ты сошла с ума? Даришь этому пьянице такую дорогую краску?

Девушка укачивала сына.

— Да, любимый. Мы поспорили из-за пустяка, и я проиграла.

Цитан упер кулаки в бока.

— Что за пустяк? Я хочу знать.

Нима улыбнулась.

— Я обещала не рассказывать. Никому и никогда.

— Как это не рассказывать? Даже своему мужу?

— Тебе в первую очередь, — девушка еще раз глянула на Амрака и ушла в кибитку. Книга и гребень остались лежать на траве.

Цитан погрозил кулаком:

— Не приближайся к моей жене, старик.

И тоже зашел в жилище.

Амрак помахал им вслед рогом с арахи. Днем собрал дрова для Калзана. Поел, поспал. Когда настал вечер, собрал вещи, пошел прочь из аила. Больше здесь оставаться нельзя.