Не знаю - Руслан Агишев Страница 3

— Ненавижу этих тварей. Понимаешь меня? Всей душой их ненавижу! Всего выворачивает, когда их холеные рожи вижу перед собой… А я должен им улыбаться, разговаривать с ними, кланяться. Они ведь урожденные дворяне, первые боярские роды, что щедро платят за мои артефакты… Только теперь они нам за все заплатят. За все и полной мерой, — растерянность и отчаяние в его голосе уже сменились торжествующей ярость. — Я ходил к Вяземским. Да, да, Поля, я был у самого Михаила Андреевича, патриарха урожденного боярского рода Вяземских. Теперь мы часть рода и нас будут защищать, как самих себя… Я принес полную клятву… Я изготовлю для дружины рода такие артефакты, что никому и не снились. А те твари, что покалечили нашего мальчика, обязательно за все заплатят. Слышишь меня, поля? Они за все заплатят…

Дверь в комнату с лежавшим подростком вдруг распахнулась, пропуская вперед полную женщину в белом медицинском халате логотипом одно из известных клиник на кармашке. Поправив маску, прошла к кровати и внимательно оглядело своего пациента. Затем перевела взгляд на монитор небольшого медицинского прибора, с помощью датчиков отслеживавшего состояние подростка. Все показатели были в пределах нормы. Собственно, как в норме? Для человека, попавшего под прямой удар одной из магических родовых практик, подросток, и правда, чувствовал себя просто великолепно. После такого обычно мокрого места остается или человека со стенки или земли соскребают. Концентрация энергии в эпицентре подобного удара нередко превышает двух — трех миллионов джоулей, от которых запросто камень и металл плавиться. Здесь же оказалось хрупкое человеческое тело, пусть и защищенное магическим артефактом.

Сиделка со вздохом покачала головой. Жалко было мальчишку. Слышала, что про него врачи в день трагедии говорили. Мол, повезло, если с полгода протянет. Ему почти весь мозг прожарили, словно в гигантской микроволновке. Овощем жить будет, если что…

Вытащив из вакуумной упаковки специальную салфетку, она аккуратно протерла лоб мальчика. Она заметила крошечные капельки пота.

— А это что еще такое? — женщина заметила, как на мониторе загорелся тревожно мигающий индикатор; мерзкий звуковой сигнал она уже давно отключила, оставив только световую индикацию. — Ой, мамочки!

По монитору вдруг поползла вверх кривая, показывающая динамику уровня мозговой активности. Линии уверенно карабкалась вверх к показателям абсолютно здорового человека. Только этого не могло было быть! У мальчишки почти не осталось здоровых структур в мозге. Большая часть мозговой ткани, как показали анализы, превратилась псевдоживую ткань наподобие клетчатки.

— Святые угодники, — заметалась она возле пациента, внезапно забыв обо всем, чему ее учили. — Ой, что это я?! Надо срочно в клинику сообщить! Тут целя бригада нужна…

В этот самым момент руки женщины что-то коснулось. Холодное, сухое. От чуть не взвизгнула от неожиданности.

— Боженьки!

Ее коснулись пальцы мальчика. Сам же он лежал с широко раскрытыми глазами, в которых плескался целый океан боли. Чуть открыт был рот. Едва шевелились искусанные серые губы.

— Говорит… Миленький, сказать что-то хочешь? Чего тебе дать? Воды может, — бормотала в растерянности сиделка, наклоняясь к подростку. — Не слышу я. Совсем ничего не слышу. Что?

Однако тот, по-прежнему, шевелил губами, издавая еле слышный шепот.

— Про отца спрашиваешь? Тут он, конечно. На каком таком корабле? Ничего не пойму. Линкор «Надежда»? Адмирал? Вы что это? Ваш отец, господин Бельский, здесь! А вы в своей комнате, — он отвела недоуменный взгляд в сторону и наткнулась на одну из висевших под потолком моделей звездолета. — А-а, это такой секретный язык, кажется, — понимающе улыбнулась она. — У меня племяш тоже так со своим батей играет… Ой, что это я?! — вдруг она всплеснула руками. — Побегу родителей твоих позову.

Вскочила и побежала к двери, даря мальчишке спасительные минуты, чтобы прийти в себя.

— Господин Бельский, господин Бельский, — разносился ее взволнованный голос по этажу. — Ваш сын…

Он же с выражением дичайшего удивления на лице вертел головой из стороны в сторону. Его взгляд, словно совершенно впервые, бродил по комнате, останавливаясь на разных предметах остановки: небольшом письменном столе из натурального дерева, ярких плакатах на стене, моделях летающих аппаратов, большом массивном экране с клавишами. Немного приподнявшись, подросток попытался заглянуть в окно. Получилось не очень. Мешала слабость, сковавшая все тело. Однако кое-что ему все же удалось увидеть — светлый ореол луны.

— Это Луна? Не-е-ет, не может быть. А где орбитальная крепость? Где это проклятое кольцо с причальными стапелями? Оно же должно быть видно…, - в недоумении бормотал он, вновь и вновь шаря взглядом по небу. — Ничего нет, совсем ничего нет. Чужие прорвались? Флот уничтожен? А как же я? Оте-е-ец!

Глухо взвыл подросток, со всей силы кусая свою ладонь, чтобы не заорать. Жутко, как раненный зверь. Хрустнула кожа на ладони и капли крови упали на простынь.

— Отец… Как же ты мог так поступить со мной? Я должен был остаться там, на орбите. Что ты наделал… Я ведь бросил их всех… Друзей, тебя, всех вас.

Слезы потекли по щекам. Перед глазами Алексея стояла жуткая картина последних минут жизни земного флота в момент отлета его штурмовика. Черноту космоса полосовали яркие сгустки плазменных зарядов, вскрывавших земные корабля, как консервные банки. Расцветали вспышки взрывов на месте идущих на таран юрких штурмовиков. Последним, что он увидел, было эпическое разрушение флагмана. Космический гигант, лишившись двигателей и главных орудий, превратился в беззащитный кусок металла, на который набросились звездолеты чужих. Словно злобный псы они вгрызались в плоть линкора, залпами плазмы отрывая от него один кусок за другим.

В порыве ярости он с такой силой дернул простынь, что та слетела с него вместе с медицинскими датчиками. К стенке отлетел сканер, продолжавший мигать тревожным огоньком, и с хрустом разлетелся на части.

— Хр-р-р, — хрипел Алексей, только сейчас обративший внимание на странности вокруг себя. — Куда меня засунули? Госпиталь? Но мы же разбиты. Тогда секретная военная база? О! Б…ь! Вашу мать, что это еще такое?!

Руки! Его руки! Что с ними такое? Б…ь! Что случилось со всем телом?! Проклятье! Я, что умер?! Это не мое тело! Я же не я! Его ошалевший от увиденного взгляд метался по телу субтильного подростка и не находил никакого более или внятного объяснения.

— Что же это такое… Я получил тяжелые ранения… Пересадка мозга, сознания? Но эти технологии еще в разработке… Черт, черт… А если это дело чужих? — лихорадочно соображал он, вертя белками глаз. — Говорили, что они баловались такими вещами. Неужели я попался к ним в лапы? — от этой страшной догадки пробил его липкий пот. — Не дай Бог.

Однако последовавшие следом события открыли перед ним еще более удивительные вещи…

В комнату, в которой лежал подросток, буквально ворвался высокий мужчина с искаженным от волнения лицом. Он попытался броситься к сыну, как его за рукав схватила сиделка.