Тень - Адам Пшехшта Страница 3

– Правда? Давайте убедимся.

Рудницкий произнес несколько слогов с такой скоростью, что звук слился, и в его ладони ниоткуда появился нож. Короткое, четкое движение – и лезвие раскололо арбуз надвое. Один из мужчин успел дотянуться до кармана, второй стоял с выпученными глазами, пытаясь понять, что же случилось.

– Теперь вы поняли?

Клара Росси кивнула, в ее глазах появился страх. Когда вернулся Маевский, она послушно приняла протянутую руку и попрощалась с алхимиком легким кивком.

Рудницкий допил почти холодный кофе, вытер салфеткой вымазанные соком арбуза пальцы. Часы в холле пробили полночь, начинался новый день. Алхимик жестом подозвал портье.

– Разбудите меня в шесть, завтрак в половину седьмого, – распорядился он.

– Вызвать мастера?

– Нет, на этом этапе не будем привлекать господина Анквича, – решил Рудницкий после недолгого размышления. – Но проинформируйте его.

По дороге в свои апартаменты он ощущал легкое возбуждение, смешанное – и нечего тут скрывать! – со страхом. Со времени окончания военных действий Варшава переживала период покоя. Можно даже сказать: расцвета. Никаких битв, проблем с анклавом, экономическое положение республики улучшалось. Бизнес алхимика тоже процветал: отель и гильдия работали как хорошо отлаженный механизм. И приносили немалый доход, особенно прибыльным оказалось производство первичной материи методом «экстракции Рудницкого». Только всем этим успехам сопутствовала непреодолимая скука. «Этот новый день точно не будет скучным», – пришел к выводу алхимик. Лишь бы это не оказалось слишком интересным…

* * *

Особняк создавал впечатление ухоженного. Свежая штукатурка, блестящая от дождя черепица и аккуратные газоны говорили о том, что у хозяев не было недостатка в деньгах. Но интерьер удивил Рудницкого: вместо роскошных будуаров он увидел школьные кабинеты и гуляющих по коридорам скромно одетых девушек.

– Это как пансионат для девиц, – пробормотал он удивленно.

– Вы угадали, – с улыбкой отозвался Маевский. – Это школа. Одна из многих, связанных с фондом Зноемских.

– Банкиров Зноемских?

Маевский кивнул:

– Тут учатся в основном бедные дети, такие, кому учеба не по карману. Большинство из них сироты.

– А где…

– Будуары? – закончил за него Маевский. – Нет, вопреки сообщениям прессы «Золотой дворец» – это скорее учебное заведение, чем бордель. Я просидел половину ночи за бумагами, которые мне предоставила наша клиентка, чтобы более-менее ориентироваться в их системе.

– И как все выглядит?

– В школе учатся девочки от семи до девятнадцати лет. Иногда они делают исключение и принимают немного младше, а особо одаренные оканчивают обучение попозже.

– Особо одаренные?

– Без подтекстов. У них просто дополнительные занятия. Выбор, про который вы подумали, они делают уже взрослыми, девятнадцатилетними. И это не все, для большинства это просто обычная школа.

– Я не понимаю.

– Куртизанками могут стать только девушки, наделенные необычайной красотой и умом. Другим фонд старается найти работу.

– Это очень благородно, – заметил Рудницкий с сарказмом. – Я так понимаю, что никто не давит даже на самых хорошеньких?

Маевский посмотрел на него исподлобья, и у алхимика создалось впечатление, что подчиненный из последних сил сдерживался от не очень лестной реплики.

– Ну, что еще? – буркнул он. – Говори смело. Прежде чем я возьмусь за это расследование, я должен быть уверен, что эти девицы не сбежали по собственному желанию.

– Они не сбежали! – заверил его Маевский. – Вы когда-нибудь задумывались о том, какую свободу имеют барышни из хороших домов? Кто-то позволяет им выбрать себе мужа? А брачный контракт? Родители часто продают своего ребенка, как кобылу на рынке, чтобы заплатить долги или улучшить свое положение. Здесь, по крайней мере, все понятно, и наибольшую ценность имеет сама девушка. И она решает, реализует свои, а не чужие амбиции. Да! – добавил он, видя мину начальника. – Все или почти все воспитанницы этой школы мечтают удачно выйти замуж, а если у них будет шанс, подняться и повыше.

– Но это невозможно. Сироты без гроша за душой.

– Почему невозможно? Я пересматривал расчетные книги. Только настоящие, неофициальные. Большой процент расходов – это покупка аристократических титулов. На свете полно убогих правителей, которые охотно пополнили бы бюджет в обмен на реальный, хотя и малозначительный титул, – добавил Маевский, пожимая плечами. – Естественно, в таких случаях контракт девушки должен компенсировать эти расходы, но сильные мира сего платят не моргнув и глазом – похоже, идеальная жена или любовница в цене.

Рудницкий скривился, словно съел лимон. Это дело все меньше ему нравилось, а доклад Маевского свидетельствовал о похищении. Последнее, что нужно было алхимику, – это конфронтация с нелегально действующими магами или theokataratos, однако судьба не оставила ему выбора. Если сейчас он оставит это дело, то через месяц или два ему придется вести переговоры не с госпожой Росси, а с очень важными персонами, возможно, имеющими на совести смерть этих девушек.

– Ладно, – решился он. – Поговорим с госпожой Росси о деталях.

– Туда, шеф, – указал Маевский.

Поднимаясь по ступеням, алхимик обратил внимание на уверенность, с какой его подчиненный передвигается по зданию, которое он увидел только несколько часов назад. Похоже, Маевский точно запомнил, где находится кабинет директрисы школы.

* * *

Помещение было изысканно и со вкусом обставлено: пол укрывал ручной работы ковер из Обюссона ^[1], шелковые обои на стенах создавали фон для фотографий, на которых были улыбающиеся ученицы, а на столике под окном стоял роскошный букет роз в вазе из майолики. Единственным диссонансом выступал заваленный документами секретер. Темные круги под глазами Клары Росси и испачканные чернилами пальцы наводили на мысль о том, что директриса провела всю ночь в своем кабинете.

– Я пыталась что-нибудь найти, – сказала она, увидев Рудницкого. – Какую-нибудь закономерность во всем этом безумии. Безрезультатно…

– Нам нужна вся информация о ваших подопечных, – сказал алхимик. – Включая и ту, что вы не хотели бы разглашать.

Женщина указала ему на кресло, неосознанным жестом отдернула рукав платья.

– Я все понимаю, – ответила она, глубоко вздохнув. – У меня нет намерения ничего скрывать. Жизнь девушек – это самое главное, однако я рассчитываю на то, что вы не станете раскрывать наши секреты.