Ветер бури - Роман Пастырь Страница 3

– Вы хотите, чтобы я как шлюха перед вами обнажился? – вырвалось у меня.

– Если надо будет, то и как шлюха, – ничуть не смутился мужчина.

– Что будет, если откажусь?

– Скажу тебе прямо, парень. Церемониться никто не будет. Искатели опасны, контролировать вас сложно. Так что…

Что "так что" он не сказал. Но почему-то мне показалось, что тупо убьют. Или сначала попробуют принудить, а потом убьют. Зачем жалеть того, кто не хочет сотрудничать.

Какой у меня есть выбор? Никакого. Поэтому я согласился. Сказал, что готов сотрудничать и сделал вид, что смирился. В конце концов, я молодой парень, который обязан быть напуган.

Я и был напуган. Но ещё я в тот момент понял, что сотрудничество будет ровно до момента, пока не придумаю, как сбежать. Только покажите мне чистое небо – сразу улечу.

Мужчина ушел, а дальше начались пару веселых дней, когда меня выпотрошили. Каким бы смелым я не был внутри, но так и не увидел шанса, чтобы сделать хоть что-то. Вывели из камеры, а дальше снова одни лишь серые коридоры из бетона. Складывалось ощущение, что мы под землей.

Первым делом отвели в комнату, где нашлась пара человек в белых халатах, да один военный с оружием наизготовку. Ко мне прицепили датчики, а дальше начался допрос. Что умею, уровень, характеристики, обо мне хотели знать всё. Думал, что так бывает только в фильмах, но меня слушали на настоящем детекторе лжи. Одного раза хватило попытаться соврать, чтобы спалиться и получить предупреждение.

– Юноша, если не хотите сотрудничать, мы вас не держим, – сказал мужчина в халате.

– Очень хочу, – вымученно улыбнулся я.

И рассказал всё. Почти всё. Удалось умолчать про Зевса, потому что эти умники были не в курсе, что есть такая возможности. Про Марту тоже почему-то обошлось. Я заподозрил вмешательство девушки, потому что как-то уж слишком подозрительно. Может она стоит за стеной и контролирует ситуацию?

На второй день меня отвели на местный полигон и сказали продемонстрировать всё, что могу. Что я и сделал.

Чувствую себя девственником, который обнаружил себя голым в общественном месте. Хотелось зарядить навыками по этим проклятым исследователям, но сдержался. Рано…

Дальше были анализы. Ещё один вид изощренных издевательств, потому что чего у меня только не брали. Даже вспоминать не хочу.

Три дня просидел в камере. Дергали меня ещё раз шесть, то с вопросами приходили уточняющими, то снова анализы гнали сдавать. Если честно, то это было тяжело. Сидеть вот так вот в заточение, без интернета или хотя бы книги. Пытался медитировать, размышлять…

Пугало, что вся моя социальная жизнь пошла под откос. Что скажут в институте? Что скажет Полина? Я внезапно пропал, как это объяснить, если выберусь? Да и то, когда это будет? Что-то мне подсказывает, что добровольно меня в ближайший месяц не выпустят. А каждый день взаперти – это усугубление и без того печальной ситуации.

Арр…

Заключение – странная штука. Когда единственное из развлечений – уходить в мысли, то невольно приходишь к разным идеям. Преступник я или нет? Сломана моя жизнь или ещё можно побарахтаться? Одно простое заключение перечеркивало всю мою жизнь. Или она была перечеркнута раньше, когда погибли мать и сестра? Или быть может, когда активировались способности? Что послужило точкой отсчета будущего падения на дно? Мой выбор идти путем искателей, объединение с группой или что-то другое.

Можно ли назвать случившееся государственным беспределом или закономерным итогом противоправной деятельности? Тот ещё вопрос. По факту, я убивал. Таких людей принято сажать. Но на войне тоже люди убивают друг друга. Так к чему я ближе, к солдату, преступнику или герою? На героя не тяну, но и преступником назвать себя не хочу. Хотя стены камеры намекают, что преступник я и есть. Но если так мыслить… Это сильный удар по самооценке. Вся картина мысли рушится.

Интересно, а я плохой человек? Это простая мысль выбила из колеи похлеще, чем заключение. Могу сказать, что в моих намерениях не было никогда зла. Но сами действия назвать добрыми нельзя. Ох… в жопу эти философские размышления. А то от одиночества и мыслей с ума сойду.

Отпустили меня на седьмой день. Да вот только не домой. Допустили к общей зоне. Начиналось всё буднично. Пришел конвоир и сказал, что я переезжаю. На вопрос куда последовал ответ в виде загадочного молчания. На самом деле молчание было не загадочным, меня тупо игнорировали, но так я хоть как-то развлекался, думая, что мужик в форме меня интригует.

Снова коридоры, прошли тройку блокпостов, потом ещё коридоры, лестницы, причем вниз, а не наверх и вуаля. Я впервые увидел хоть какое-то открытое пространство и выглядело оно… Да как тюрьма и выглядела. Иду мимо решетки, а за ней общее пространство, где виднеются кучки людей, у каждого висят надписи с уровнями.

Меня проводили в одну из камер, где стояла двухъярусная кровать. Нижняя койка занята. На верхней лежал комплект одежды и спальное белье.

– Надевай, – протянул мне конвоир браслет.

– Что это?

– Надевай и расскажу. – гнул он своё.

– А если не хочу?

– Могу сообщить по рации, что ты напал на меня. После этого свет белый не увидишь.

– Тебя как зовут? – присмотрелся я к мужику. Обычный человек, не искатель, уровень нулевой.

– Надевай. – ткнул он мне браслет в грудь.

Взял предмет в руки и оглядел. Так и не скажешь, что это такое, но возникают подозрения, что штука мало полезная. Защелкнул на руке, после чего конвоир как следует затянул.

– Слушай правила. Устроишь драку – получишь удар током. Будешь подозрительно себя вести – получишь удар током. Применишь навыки – получишь удар током. Всё ясно?

– Как понимаю, эта штука током и ударит?

– Ты догадливый.

После этого мужчина ушел, а я остался один. Оглядел браслет ещё раз. Странная форма, обтягивает плотно, но не давит. Попробовал сдвинуть, но куда там. Эта хрень буквально присосалась к руке.

Что будет, если я активирую броню? Насколько помню, та обволакивала одежду. Так что не факт, что защитит. Интересно, контроль поможет запустить броню под браслет? Или аккуратно срезать его лезвием? И откуда в нем столько заряда, чтобы током бился?

Не успел я додумывать мысль, как в камеру заглянул незнакомец. Это был мужчина, средних лет, в серой одежде, как и все здесь. Я тоже был в такой, успели меня переодеть, когда опыты ставили.

– Привет, новенький. Вместе жить будем? – протянул он и как-то я не заметил в его словах радости.