Эмбрион. Поединок - Юрий Мори Страница 3

– …по дороге, небось, видели? Нет? Да и ладно.

Кат вернулся в реальность. Видимо, задремал на сытый желудок от занудного голоса Садко, отключился ненадолго.

– Так здесь-то что? – делая вид, что не спал, спросил сталкер.

– Здесь? Тут, братишка, интересно люди живут… – Бродячий певец то ли не заметил, что собеседник дремал, то ли и неважно ему это было – говорит и говорит, а уж вы там сами решайте, слушать ли. – Севернее, где трасса… Да вы ж там шли, видели, наверное? Там начинается Союз деревень. Поодиночке не выжить, вот и объединились. В каждом поселке свой староста, а на сходе они выбирают Главного старосту. Типа как президент у них. Народа немало живет, но армия у них хлипкая. Здесь вот князь правит, Серафим зовут. Имя у него такое, странное, то ли из священников он, то ли… не знаю. Но смеяться над ним не советую: дружинники ребята злые… А, так ты с ними дрался, потому и здесь? Тогда и объяснять нечего.

– Еще раз назовешь меня братишкой – получишь в дыню, – спокойно заметил Кат. – Ты рассказывай, рассказывай…

Садко снял шапку, обнажив почти лысую голову с венчиками волос над ушами, и старательно поскреб затылок. Хмыкнул, вернул треух на место и продолжил:

– Я ж не со зла… Короче, так. Еще южнее – там земля Председателя. Тоже мужик непростой, у него там всего в изобилии. Колизей, опять же, его… Но людей маловато. А главное знаешь что, путник? Они все вроде сами по себе, и староста, и Серафим с Председателем, а один черт на поклон к Дюкеру ходят. У того – бензин!

Садко важно поднял немытый указательный палец, кривой, с обломанным ногтем. Подчеркнул важность, но смотрелось потешно.

– А бензин – это, городской, жизнь. Вся важная техника на нем. На дровах-то не наездишься.

– А он кто такой? Что за имечко странное, не местный, что ли? И где живет? – заинтересовался Кат. Бензин – это тема такая… Серьезная. Транспорт. Мало ли, сколько еще Град искать, на колесах оно было бы сподручнее. Послушать надо.

– Дюкер – это термин такой. Технический. Трубопроводы на дне речек там или оврагов так назывались, вот он себе погоняло и взял. А где живет – не знает никто, – огорченно ответил бродяга. – В трубе, небось, прячется, судя по прозвищу. У него там склад с горюче-смазочным всяким, не дурак же он место выдавать. Заодно и сам не показывается. Как ни прикрывайся охраной, те же дружинники в плен возьмут. А узнают место – зачем он дальше нужен? На сук и в последнюю пляску.

Нравилось ему это выражение про повешение, второй раз повторяет. С удовольствием. Некрофил какой-то.

– Вообще никто не знает? – усомнился Кат. – Ладно, самого не видели в лицо, но бензин с соляркой он же продает? Значит, товары взамен везут. А это транспорт, и не маленький, дороги надо хорошие, следы в обе стороны, в конце-то концов… Не бывает такого, выяснили бы уж давно.

– Умный… – с внезапным уважением, помолчав, ответил Садко. – Военный, что ли? Хотя нет, молодой ты слишком. Значит, просто толковый, это нынче редкость. Пытались за транспортом следить, а как же… Князь посылал бойцов. Назад ни один не вернулся, а бензина потом почти год не было. Год, умный! Чуть княжество на хер не развалилось.

Кат промолчал. Сомнительно, конечно, что такую тайну можно долго хранить, хотя… Кто их тут знает. Драться дружинники толком не умеют, потому и победили, что массой навалились. Да и этих бы раскидал, но вот Филя… Они ее схватили, а когда у виска жены ствол – особо не повоюешь. Винни – тот умудрился сбежать, когда заваруха началась. И молодец, кстати, правильно. Все живы, что тут геройствовать, а потом с побегом поможет.

Наверное. Впрочем, другу Кат верил, иначе так совсем спятить можно – никому не доверять в этом тусклом мире под вечно серыми низкими облаками.

В Бобров они пришли вчера. Судя по указателям на дороге, так это место называлось раньше. Город, видимо. И немаленький, хотя с Воронежем не сравнить, конечно. На входе пост, застава с пулеметами. Как ни странно, пропустили без возражений, патроны не пытались вытрясти, даже дорогу до харчевни показали. А вот там, уже когда ели, все и началось. Подошел кабатчик, наглый такой, спросил, чем будут расплачиваться. Патроны, как во всех нормальных местах, брать не стал, а из оружия Кат и сам ничего бы не отдал.

Хозяин требовал какие-то чеки – даже хрен их знает, что это. А потом дружинники из-за двери хлынули, как будто ждали. Да, наверное, так оно и было. Ждали.

Потом драка. Короткая, но задорная. Числом взяли, а вот Винни сдернуть успел. Еще стрельба какая-то ближе к ночи была – может, он друзей выручить пытался? Судя по всему, неудачно, досюда не дошел. И где Филя, кстати? Ее-то первой схватили и уволокли.

– Кстати, а что за Колизей ты упомянул? У этого, как его… А, у Председателя!

Садко задумчиво посмотрел на Ката, почесал небритую щеку и вздохнул:

– Это место такое, знаешь ли… Страшное место, если на Поединок туда идти. Вообще это усадьба, ну, дворец целый, если с такими избушками сравнивать. – Он хлопнул ладонью по лавке рядом с собой. – Председатель его давно себе хапнул, но не знал, как приспособить. А потом подсказали умные люди. Это ж депутат один себе строил, до войны еще, чтобы отдыхать от трудов своих тяжких. То ли Лайгу, то ли Шовров. Я в политике и тогда не силен был.

– Ты старый такой, что ли? – удивился Кат. На вид Садко было лет сорок пять. Довоенного издания, конечно, но в Черный День лет пятнадцать исполнилось. Ну, двадцать. Не больше.

– Мне, мил человек, за шестьдесят уже! – неприятно хохотнул бродяга. – Просто живу спокойно, размеренно, песни пою. Истории вот рассказываю, потому и сохранился хорошо.

– И что там в Колизее?

– Ну как что, – оскалился Садко. – Гладиаторы, как водится. Да оно тебе надо? Не повезет, сам все увидишь, а счастливый – мимо пройдешь. Судьба же, верно?

– Судьба… Кстати, а сидишь-то ты за что?

– Да понимаешь… – Садко потер поясницу, словно именно это место заныло от невинного вопроса. – Песню одну спел в харчевне. Оказалось, за нее дружинники сразу бьют. Там пара слов про князя… не очень добрые. Мне бы ситар взять и сматываться, а я с бойцами поругаться решил. Ну вот и… Недельку посижу, штрафанут на сотню чеков, да отпустят. Правда, денег почти нет, это ж занимать у людей…

Певец совершенно по-старчески закряхтел и скорчил унылую физиономию. Да, вот теперь похоже, что за шестьдесят ему. Актер… Но сохранился для своего возраста отменно, не поспорить.

Садко достал из глубины телогрейки металлический коробок зажигалки, со звоном откинул крышку и крутанул колесико. Над сжатыми пальцами затрепетал язычок пламени. Прикурить собрался, не иначе. Хотя нет – поглядел на огонек и спрятал.

– Да, а что за чеки? – спохватился Кат. Надо же хоть выяснить, что у них здесь вместо денег. Важная деталь жизни, как ни крути.

– Обычные чеки… – Садко все-таки схватил свои гусли-балалайку и взял решительный аккорд. – На бензин. Один чек по номиналу – двадцать граммов. Их Дюкер выпускает, у его купцов и обменять можно на топливо.