Солнечный рубеж. Бином - Эльнур Юусуф Юсуфов Страница 29

– Расскажи, как ты попал в команду астронавтов.

– Так же, как и большинство из нас. Я оканчивал аспирантуру. Мы работали над проектом термоядерного реактора для «Тандерболта». Он разрабатывался на базе такого же, что стоит на станции. Проект был почти готов, но всплыла концепция другой модификации электромагнитной ловушки для плазмы с обновлённой технологией магнитного присоединения. Имея ту же мощность, новый реактор обладал большей надёжностью и был более компактным. Нужно было только провести дополнительные исследования. Руководитель нашего проекта был учёным из другой области науки, большую часть жизнь он проектировал ракетные ускорители, но в нас он верил и дал разрешение на дополнительные исследования. Всё шло по графику, мы уже приступили к разработке нового реактора. К сожалению, месяц спустя наш руководитель скончался от инфаркта. Новое руководство распорядилось вернуться к первоначальному проекту, попросив нас помалкивать. Я долго протестовал, в итоге меня обвинили в саботаже и отстранили от работы с формулировкой «эмоционально неустойчивая личность».

– Правильнее будет «упрямая личность», – пошутила Майя.

– Спустя некоторое время мне предложили работу в научно-исследовательской лаборатории в России, и я уехал в Петербург.

– И чем там занимался?

– Разрабатывал сверхпроводящие магниты для ондулятора[2].

– М-м-м… – задумчиво подняла брови Майя. – И даже успел жениться!

– Ах, это, – обескураженно усмехнулся он. – Брак с Альбиной продлился недолго: я не создан для семейной жизни.

– В итоге я соскочил с крючка, – продолжил он, не вдаваясь в подробности этого периода жизни, промолчав о том, что чуть было, не стал жертвой операции спецслужбы, когда его пытались завербовать через супругу, но его друг Виталий вовремя его предупредил. – Через год меня позвали обратно в Массачусетс. Старый проект зашёл в тупик, и время поджимало. Мне предложили возглавить работу над новым проектом, и я вернулся в Штаты. Для обеспечения эксплуатационного обслуживания разрабатываемого реактора мне предложили записаться на подготовительные курсы астронавтов. А когда проходил отбор по программе НАСА, комиссия мне предложила рекомендовать человека, с которым я был бы готов отправиться в дальний путь. Я вписал имя Эмина в анкету, и так случилось, что мы стали астронавтами.

– Что было потом? – поинтересовалась Майя.

– Потом? – усмехнулся он. – Потом я увидел тебя…

Майя смущённо улыбнулась, глаза её сверкнули.

– Однажды раним утром, – продолжил Турал, – на плацу Центра Джонсона наш отряд стоял напротив вашего. Тогда я тебя и заметил. У тебя был задумчивый взгляд, устремлённый куда-то в небо над моей головой. В какой-то миг наши взгляды пересеклись, и ты мне улыбнулась. На твоих щеках проступили ямочки – прямо как сейчас. С тех пор, захваченный твоим притяжением, я кручусь вокруг тебя – как планеты вокруг звёзд. А ты держишь меня на мёртвой орбите, не говоришь ни да, ни нет.

– Я помню то утро, – пряча взгляд, ответила она. – У тебя на брови был пластырь.

– Был, – кивнул Турал, кончиком пальца коснувшись шрама под левой бровью. – Накануне неудачно отбил бейсбольный мяч.

– Я думала, ты подрался.

– За тебя могу! В школе участвовал в драках: в наших краях это норма. Пока однажды дядю не вызвали в школу. Он меня не стал отчитывать, только во дворе школы сказал: «Мужчины дерутся только в двух случаях – за Родину и женщин. В остальных дерутся бойцовые петухи». На этом и закончилось эпопея.

– А за девчонок дрался? – спросила Майя.

– Нет, не доводилось, зато они из-за меня дрались. Я не видел, но, говорили, таскание за волосы было зрелищным.

– Мы от темы отступили. Ты рассказывал о центре подготовки.

– Ну да, потом мы оказались в отряде твоего отца, ну и там была ты. Для меня это было неожиданностью: учитывая то, что я завалил психологические тесты, я не надеялся, что пройду отбор.

– Да, завалил, – кивнула она. – Но эти тесты были не главными.

– Это как? В смысле, наш отряд комплектовался не только по профессиональным и психофизиологическим портретам кандидатов, а по каким-то другим критериям?

Майя в сомнениях опустила взгляд. Затем, глубоко вдохнув аромат плода, поморщившись, произнесла:

– Хорошо, я открою тебе тайну, но, смотри, никому не рассказывай.

– Без проблем.

– За то время, что мы провели здесь в изоляции, и во время полёта, и на Земле за стеклом ты помнишь какой-либо случай серьёзного конфликта между членами нашего отряда?

– Конечно, помню. У нас в кают-компании каждый вечер начинается битва за контроль над медиасервером, – усмехнувшись, заметил он. – Ну а если серьёзно подумать, я не припомню какой-либо крупный конфликт. Никто никого не оскорблял и не проявлял чувство неприязни. У нас взаимное уважение, мы не имеем личных амбиций, особо не соревнуемся, и никто не доминирует. Даже унизительных ников друг другу не даём. Здесь есть подвох?

Майя поджала губы, затем, вздохнув, ответила:

– Дело в том, что основной причиной инцидентов, произошедших с прошлым, международным экипажем, была не среда их обитания, а сами люди. Это было итогом ошибок психологов. По этой причине НАСА договорилось с международными партнёрами и начало собирать следующий экипаж только из граждан США. Учитывая опыт отца, работавшего на антарктической станции, где он длительный период прожил в коллективе в замкнутых условиях, ему поручили собрать и возглавить один из отрядов. Отряд, который сможет в изоляции поддерживать в определённых рамках социальные связи и работать в жёстких условиях замкнутого пространства. Впоследствии наш отряд стал первым кандидатом на дублирующий экипаж экспедиции. Отец нас отбирал, основываясь на определённой идентичности генетической мутации. Это так называемый показатель дружбы, определяющий по ДНК вероятность того, что люди даже при тяжелейших условиях выживания не станут враждовать, и это не зависит ни от национальности, ни от вероисповедания.

– Получается, что мы «кровные друзья»? – бросил Турал. – Поэтому наш экипаж как большая семейка? Нас здесь шестнадцать, среди нас отец и дочь, сёстры-близнецы, братья и двоюродные братья. Может, мы родственники в каком-то далёком поколении?

– В каком-то далёком поколении все приматы друг другу родственники! – усмехнулась Майя.

– Мой дядя утверждает, что обезьяны – это люди, которые ослушались Всевышнего и в наказание были превращены в животных.

– Я не стану спорить с твоим дядей. Вопросы эволюции можешь обсудить с профессором Хогартом. Я лишь могу подтвердить, что учёные, изучающие генетическую историю человечества, обнаружили, что народы современной Европы и коренные народы Америки имеют схожий генетический маркер, полученный от кочевых народов ямной культуры. А те незадолго до этого унаследовали этот маркер от племён, населявших территорию Кавказа. Кстати, светлую пигментацию кожи в Европу принесли именно представители ямной культуры.