Сомниум - Александра Воронкова Страница 29

— Что это? — спросила я.

— Я умею писать рукой! — крикнул он снизу. А потом, как зверь, стремительно вскарабкавшись по высокому берегу, сел рядом и предложил мне тоже написать что-нибудь.

Он провел пальцем по песку, и получилась буква «М».

— Хочешь попробовать?

— Пожалуй.

— Ты не боишься испачкаться?

— Нет, — сказала я и отчего-то почувствовала странное смущение. Хакли, я ощутила, как кровь прихлынула к моим щекам. Вкладка «Сомниум» демонстрировала шокирующие показатели: пульс девяносто семь, давление сто двадцать пять на восемьдесят три. Он взял мой палец в свою руку и плавным движением по песку написал букву «Э».

— А теперь попробуй сама.

— Хорошо, — и снова краска залила мое лицо, столбик адреналина вырос и окрасился в оранжевый.

Я медленно проводила пальцем по песку. Песчинки с легкостью поддавались мне, но вместо буквы «Р» получилась какая-то закорючка.

— Почему у меня не получается, как у тебя? — с досадой спросила я.

— Сначала рыбалка — потом рыба!

Я удивленно посмотрела на него.

— Чтобы научиться писать, надо сначала потренироваться.

Я попробовала снова и через двадцать минут оставила след в виде букв «Э», «Р», «О» и «Н».

— Эрон, — прочитал он тихо. — Да, это я.

* * *

— Эрон Уолкер, — говорю я, только проснувшись в своей кровати.

«приблизить»

Он сидит на террасе ресторана «Дон Кихот» в своей неизменной черной толстовке.

«навести на лицо»

Сосредоточен. Жует жвачку.

«отправить сообщение пользователю»

«Привет! Позавтракаешь со мной?»

Он улыбается и открывает видео-чат.

— Ты приглашаешь меня к себе или это будет в Системе? — спрашивает он, с интересом рассматривая меня на эйрскрине.

— Ну конечно в Системе!

— Нет, спасибо, — получаю я сухой ответ.

— Хорошо, приходи ко мне.

— Я мигом!

«пользователь покинул видео-чат»

Я свернула экран.

— Хакли, приготовь нам блинчики с вишневым джемом, салат и фасоль, позаботься об эко-дыме и напитках, — сказала я. Розовый столбик допамина поплыл вверх.

Через пять минут Эрон уже был у меня.

— Проходи. Ты голоден? Хакли приготовил завтрак. Выпьешь что-нибудь?

— Да, пожалуй, — задумчиво ответил он, оглядываясь по сторонам.

— Хакли, принеси наш завтрак, — мой домовой, просто умничка, выплыл с подносом в руках.

— Только сейчас заметил, что у тебя повсюду цветы, — сказал Эрон, рассматривая мою комнату. Сегодня он казался угрюмым и был совсем не похож на прежнего необузданного дикаря.

Мы сели на диван. Хакли расставил перед нами приборы и еду. Я нервничала. Серьезность Эрона приводила меня в замешательство.

— Цветы освежают интерьер, не так ли? — попыталась я разрядить обстановку.

— Освежают, — равнодушно согласился он и добавил, — даже несмотря на то, что они ненастоящие.

— Ты говоришь так, как будто видел настоящие цветы, — усмехнулась я натянуто.

Он помрачнел и опустил глаза.

— Эрон, но ведь, если так рассуждать, все вокруг ненастоящее, — я попыталась его успокоить, объясняя всем известный факт. — С тех пор, как земля начала отвергать посаженное в нее семя, генетики стали выводить синтетическую пищу. Все, что мы едим, синтезируется в лаборатории. Даже если бы мы захотели пахать поля, как наши очень далекие предки, у нас бы ничего не вышло, земля больше не воздает плодами за этот труд. Она мертва… Посмотри на эту стручковую фасоль, листья салата и томаты, что принес нам Хакли. Все это получено не из семени, брошенного в почву, а из ростков нашего разума. Цветы делают из Массалис. Но я никогда не буду кукситься, потому что они, видите ли, не живые, я буду радоваться, что у меня, несмотря ни на что, есть такая красота.

С этими словами я дотронулась до лилии на моем столе. Растение волнообразно двигало листьями, и на его цветке появилась улыбка.

— Земля никогда не отвергала семя! Просто кому-то выгодно, чтобы пользователи так считали, — ответил Эрон.

— Что? О чем ты говоришь?

— Гораздо дешевле и проще производить еду в лаборатории в необходимых количествах, чем выращивать живой урожай. Хотя… забудь! Ты все равно не поймешь.

— Почему ты всегда говоришь загадками?

— Извини… Но я действительно нюхал настоящие цветы! — улыбаясь, сказал он.

Мне сразу стало легче. Теперь он улыбался, а значит, все шло хорошо.

— Ну да? Рассказывай, где ты мог их видеть, — спросила я.

«Поцелуйте объект!» — поступило сообщение от генетиков.

Эрон заинтриговал меня. Я не хотела его целовать, мне хотелось слышать его голос и то, что он говорит. Он посмотрел на меня пристально и немного с укоризной, как будто раздумывая, продолжать ему или нет.

— Ты что-то хотел рассказать?

— Да… Есть один цветок, — он сделал паузу, будто бы пытался вспомнить все в деталях.

«Повторяю: поцелуйте объект, вы срываете задание», — не унимался голос.

Я придвинулась к Эрону ближе и сказала:

— Хотя нет, лучше молчи, — и поцеловала его так сильно, как будто в этом поцелуе было мое спасение от надоевшего уже голоса в голове.

— Что это с тобой? — он смотрел на меня удивленно, его глаза блестели. — Ты сама не своя, — и вновь я почувствовала его горячее дыхание прямо у своих губ, и снова поцелуй, горячий, как мой солярий-пляж.

— Скажи, ну а если бы земля была не мертва, если бы наш труд мог спасти нас от участи поедать эти синтетические овощи, если бы плоды всходили и давали урожай… ты бы хотела, чтобы было так? — вдруг спросил он, отстранившись от моих губ, но продолжая сжимать в объятиях.

— Зачем говорить о том, чего никогда не будет? Разве тебе плохо?

— Да, мне плохо, и плохо уже очень давно, — я услышала отчаяние в его словах, а в глазах увидела невысказанную муку.

Я обхватила его голову руками, провела по волосам и прикоснулась к ним губами. Он положил голову мне на колени и начал гладить мои ноги. Мы сидели в тишине.

«Спросите, что он чувствует сейчас», — опять этот голос. Я не хочу нарушать наше молчание, поэтому не реагирую на инструкции. Эрон, такой сильный, лежит у меня на коленях, как будто я могу защитить его от его же бредовых мыслей. Я не хочу ни говорить, ни шевелиться, чтобы не спугнуть эти мгновения.