Чувство бездны - Станислав Гимадеев Страница 29

«Штормы» тогда уже не были в новинку – это явление возникло через полгода после появления людей на Ае. Разумеется, сразу же в ходу появились гипотезы о связи «штормов» с присутствием на планете человеческой расы. Но ни подтвердить, ни опровергнуть эту точку зрения не представлялось возможным – для этого понадобилось бы вывезти людей с Аи. А как известно, «после этого» еще не означает «вследствие этого»… Так или иначе, к «штормам» привыкли быстро, их начали изучать и классифицировать, ими даже научились любоваться.

Другим следствием трагедии на «Южном Зеркале» явилось появление в жизни колонистов биоблокаторов. Очевидно, авторитетно утверждали онны, что Ая стала более чутко реагировать на мозговую деятельность разумных существ. И в сложившейся ситуации, когда угроза жизни для разумных возросла, необходимы особые предупредительные меры. Онны предложили использовать препараты, снижающие активность некоторых процессов мозга, что, по их мнению, могло бы уменьшить риск непредсказуемой реакции планеты и, соответственно, исключить повторение трагедии. Онны потребовали обязательного и систематического приема препаратов в течение всего срока пребывания людей на Ае. Земля доверилась Оннху (по сути ей ничего другого не оставалось) и дала свое согласие на использование биоблокаторов. Комплекс препаратов был доставлен оннами на Аю в короткие сроки, и очень скоро их прием стал таким же привычным ритуалом в жизни колонистов, как еда, сон или ежемесячные медосмотры.

Заключительной вехой присутствия оннов на планете стала вторая айская трагедия. Произошла она спустя неполных два года после первой и жизней унесла значительно больше, за что и нарекли ее «черным мартом». Десятки погибших, несколько исчезнувших зон, разрушенные и покинутые станции… Онны молчали несколько недель, никак не комментируя случившееся. Безусловно, они были потрясены, но никак этого не показывали – все-таки это были онны. Их единственной и главной реакцией на трагедию стало полное прекращение всех работ на планете. На время, пока они решали, что делать дальше. Осталось тайной, как цивилизация оннов переживала шок, и переживала ли она его вообще. Никто так и не узнал, что происходило в ученых кругах Оннха в этот период.

Антон появился на Ае как раз в тот момент, когда в колонии царила мрачная, тягостная тишина ожидания. Ожидания неизвестно чего. Вердикта Оннха? Приказа с Земли собирать манатки? Или, может, новой реакции самой Аи?.. Любой вариант был возможен. Но сработал первый.

Примерно через мучительной месяц паузы Ученый Совет Оннха принял решение: свернуть деятельность по всем своим проектам, законсервировать исследовательскую сеть и уйти с планеты. На «неопределенный срок» – так говорилось в официальном заявлении. Земле предоставлялось право решать самой: остаться на свой страх и риск либо тоже покинуть планету. В случае, если люди решат остаться, им будет предоставлена одна из станций (по их выбору) и двое технических консультантов из числа оннов Ну и конечно, запас биоблокаторов.

На размышление и возможные сборы Земле отводилось не более месяца. Удивительно было еще и то, что онны отказались предоставить людям какой-либо анализ причин трагедии, а также обоснование своего ухода, а ведь именно на это надеялась Земля, терпеливо ждавшая решения Оннха. Онны же не дали ничего: ни анализа, ни советов, ни прогнозов на будущее. Возможно, они не хотели брать на себя бремя ответственности за риски человечества. К тому же, согласно договору, они имели на это право. Словно бы они говорили людям: «Да, мы привели вас сюда. Вы пришли по доброй воле и получили здесь то, чего не имели раньше. Теперь мы уходим, и это наш выбор. А ваш выбор – только за вами».

Антон в то время ощущал себя в подвешенном состоянии. Он не знал, то ли продолжать расследование, то ли писать заключительный отчет и заказывать рейс в обратный путь. Арчер упорно молчал и лаконично ссылался на верхи. Управление в те дни лихорадило не меньше, чем ДКИ. Как водится, в верхах были и противники, и сторонники продолжения айских проектов. В конце концов Земля приняла решение, которое Антона ничуть не удивило. Он одним из первых узнал об этом по служебному каналу. Сообщение шефа звучало, как всегда, кратко: «Проекты не закрываются. Расследование продолжать. Подробности и уточняющие инструкции получишь позже».

Антон зашел тогда к Габену в кабинет. Тянулся вечер. Габен был мрачен и сер лицом и все время смотрел куда-то в угол, уронив руки на стол. «Они решили остаться! – хрипло сказал он Антону. – Вы представляете, господин Сапнин? Вот ведь какая штука! Они хотят продолжать!.. Им мало трупов, понимаете… им этого всего мало!..» «Разве вы ожидали иного решения? – спросил Антон, невесело усмехаясь. – Ведь вы коренной человек, господин Габен… К тому же землянин». «Да, да… я человек… – произнес Габен скорбно. – Но иногда я не знаю: радоваться этому или печалиться». «Не надо печалиться, – попытался его подбодрить Антон. – Нам еще с вами работать». Габен слабо улыбнулся, вздохнул, потом вытащил на свет божий бутылку коньяка. Как позже убедился Антон, Габен делал это очень редко.

Из тех станций, на которых велись проекты Земли, решили оставить «Цветочный Сад» как вариант, наиболее оптимальный во всех отношениях. Подавляющее число контрактников из других проектов осталось на Ае и переключилось на «садовые» работы. Тематика по «Саду» была значительно расширена, а в четырехстах метрах от станции был построен автономный лагерь. Те, кто по каким-либо причинам не смог найти себе применения в проектах «Сада», прервали контракты и вернулись. Но таковых оказались единицы, и это тоже было странно.

Онны выполнили свое обещание точно в срок. Спустя месяц после своего заявления они покинули планету, оставив функционирующими Базу и станцию «Цветочный Сад» со всем прилагающимся к ним полевым оборудованием и транспортным арсеналом. Остальные станции были законсервированы, превращены в опустевшие безжизненные металлические громадины. В первое время люди опасались, что столь массовый уход разумных с обжитых зон может привести к нестабильности планеты, и она выкинет очередной фокус. Но к счастью, этого не произошло, может, в силу того, что онны закрывали станции по четко продуманному графику. Они ни о чем не сожалели, и кто знает, было ли их поведение проявлением присущей им сдержанности характера или они все-таки рассчитывали, что когда-нибудь еще вернутся сюда?

Из подробностей, обещанных Арчером, Антон позже узнал, что в УКБ создана комиссия, и начато какое-то параллельное расследование. Однако ни старший следователь Сапнин, ни начальник подразделения Арчер, ни весь их департамент к этому никакого отношения не имели. За спиной комиссии стояли самые влиятельные силы из УКБ и ДКИ, и поговаривали, что кое-кто и повыше. Работала комиссия весьма и весьма скрытно, не допускала ни малейшей утечки информации, и вообще вся деятельность ее была прикрыта грифом секретности высшей степени.

До вчерашнего дня этот таинственный орган никак себя не проявлял по отношению к деятельности колонии – ни слухом, ни делом. Что комиссия расследовала все эти полтора года, и почему должно было пройти несколько месяцев после третьей трагедии, прежде чем она нагрянула на Аю, – это были исключительно земные загадки. Но если ранее о сфере интересов комиссии приходилось лишь гадать, то сегодня утром кое-какие вещи стали проясняться.