Осколки вечности - Вячеслав Седов Страница 29

В отличие от наемницы, «ловец удачи» не оставил свою поклажу, мало полагаясь на честность жителей приграничной деревни. Полуэльфка немало удивилась предусмотрительности Феникса, граничащей с провиденьем, который предугадал даже то, что, возможно, придется скрываться. И это он, все преступление которого состояло лишь в помощи раненому некроманту. Гюрза прекрасно знала о скорости и «справедливости» правосудия гвардейцев. Но она не могла предположить, что в южном Феларе настолько быстро восстановились прежние порядки.

– Черт побери, куда мы едем на ночь глядя!? - не выдержала наконец полуэльфка, натягивая поводья.

– До побережья совсем недалеко, надо добраться поскорее и мы сможем поесть что-то кроме вяленого мяса и сухарей, - бросил ей через плечо Феникс.

– Ты собираешься отыскать старый тракт контрабандистов что ли? Вынуждена тебя огорчить, здесь он давно заброшен. Это только в северном Феларе им еще пользуются!

– Проклятье! - Карнаж обернулся в седле, - Если ты хочешь добраться по большой дороге, валяй! Но без меня. Ты убила двоих гвардейцев и это по твоей милости нас теперь точно ждет петля! Правду сыскать можно только в северном королевстве, а на южных дорогах тебя засветит медальон, и разбираться с тобой никто не станет. Живо будешь показывать свой раздвоенный язык всем проезжим с какой-нибудь высокой ветки придорожного дерева! Это мы с Тардом и его парнями под защитой патента были, и то только в северном королевстве. А здесь, думаю, сама догадаешься.

– Хорошо, но что ты есть собрался? Рыбки наловить? Извини, я где-то позабыла свои сети и лодку.

– Мы хотя бы сможем напоить наших бедных лошадей. Если мы этого не сделаем, то скоро пойдем пешком.

– Морской водой!?

– Нет, с помощью вот этого, - Феникс продемонстрировал найденный им в сожженной деревне старый, каким-то чудом уцелевший глиняный горшок.

– Да уж. То-то ты с ним носишься как курица с яйцом! - зло ответила полуэльфка и отвернулась.

– Гюрза?

– Что?!

– Заткнись!

Они в молчании доехали до побережья. Привязав коней у старого высохшего дерева Карнаж предложил наемнице сидеть и ждать, а сам достал из торбы довольно объемистый мешок, нарвал где-то листьев лопуха и ссыпал в них что-то из этого мешка, обильно полив остатками воды из фляги, не обращая внимания на возмущенные крики полуэльфки. Затем, пошел к морю, вымыл глиняный горшок и набрал в него воды. После чего не слишком глубоко закопал в землю сверток из листьев и развел поверх костер, поместив горшок на огонь. Пока морская вода закипала, полукровка удалился и, судя по доносившимся до наемницы утробным звукам, основательно очищал желудок от постоянно принимаемых им все это время сухих эликсиров.

Вернулся к костру он изможденным и бледным, присел, снял куртку и принялся деловито выдирать из нее перья феникса, вставляя в крепления вместо них кисточки из нарезанных кожаных полосок. Теперь одежда в чем-то походила на феларские куртки, характерное украшение хоть как-то помогало отвести глаз от ран'дьянского покроя. Мокрые волосы, которые он тщательно промыл от ларонийского состава, пока набирал воды у моря, Феникс стянул полоской черной кожи.

Вода достаточно покипела, и Карнаж отставил сосуд на камень, чтобы она остудилась. Подождал еще немного и палкой разворошил костер, сгреб угли и развел его на новом месте.

– Попробуй, - «ловец удачи» указал наемнице на горшок.

Та подозрительно на него покосилась. Феникс усмехнулся и сам отпил немного, довольно отер губы и протянул сосуд полуэльфке.

– Отравить меня вздумал? - недовольно проворчала Гюрза и жадно припала к горшку.

Пока она утоляла жажду, полукровка откапал сверток из листьев, осторожно развернул его, скинул перчатки и принялся неторопливо поглощать рассыпчатые белые зерна, от которых в холодный воздух поднимался густой пар. Полуэльфка с интересом подсела к нему. Карнаж положил развернутые листья с их содержимым на землю. Наемница осторожно попробовала. Блюдо было каким-то безвкусным, источая меж тем довольно приятный запах.

– Что это? - спросила с набитым ртом Гюрза.

– Это гохан,его выращивают на острове Палец Демона, там он у них что-то вроде пищи и денег одновременно.

– Не знаю как деньги, на острове Палец Демона мне не приходилось бывать, но как пища он так себе, - скривилась полуэльфка.

– Не хочешь - не ешь. У меня нет приправ. Зато хоть какое-то горячее разнообразие в наших харчах! - возмутился Феникс.

Гюрза лукаво улыбнулась в ответ на его слова.

Насытившись, они сидели у костра под звездным небосклоном и ждали, пока приготовится вода для их лошадей.

Шум моря перекликался с уханьем сов. Ветер уснул где-то в полях. Полуэльфка уверенно перебралась поближе к Фениксу и уснула, завернувшись в плащ у него на плече. А «ловец удачи» не спал, подбрасывая сухих веток в огонь. Вокруг было тихо, спокойно. Когда-то давно здесь кипела жизнь и из разбросанных тут и там деревень по вечерам разносился гул голосов и шум домашней живности. Теперь же тишина шествовала степенно меж обгорелых развалин, что остались посреди невспаханных полей, бросая на землю причудливые лунные тени.

На отмели неподалеку лежал, наполовину присыпанный песком, остов старой рыбацкой лодки. Она догнивала здесь свой век, на краю мира. Дальше, там, за морем, где-то в темноте, что прорезали блики сияния ночного светила по водной глади, за много миль, находился остров Туманов. Те из мореходов, что уплывали дальше рано или поздно не возвращались, будто и правда, как по старинным сказаниям, попадали на край бытия и уходили на ту сторону Бездны.

Никто и никогда не приплывал на Материк, словно вокруг него, подтверждая теорию орденов стихий, не существовало более мира, населенного разумными тварями. Феникс подумал, что, возможно, это и вправду было так. Однако Материк был огромен, на нем происходило столько всего… Погрязая в государственных делах и политике многим вовсе не было дела ни до чего еще, особенно тем, чей век был короток. Хотя, иной раз, и долгожители предавались этим занятиям, порою, даже слишком увлекаясь этим.

Полукровка поднялся, осторожно опустил голову наемницы на свою торбу, поставил горшок с водой перед лошадьми, а сам пошел по берегу, заложив большие пальцы рук за пояс под кожаным бандажом. В полоске кожи порядком не хватало стальных клепок, которые повыбивали острия ножей и кинжалов. Ремни и три металлические пряжки, что застегивали бандаж, тоже поизносились да поистерлись. Казалось, совсем недавно «ловец удачи» приобрел его. Сколько же времени прошло?

Феникс шел по песчаной отмели, ссутулившись и склонив голову, и смотрел себе под ноги. Должно быть сейчас Лан и Катрин развлекают собравшуюся на постоялом дворе публику, но вряд ли это та, новая баллада. У барда были свои принципы. Лан считал, что поэзия не терпит суеты. Лирика не проза, она должна выстояться, как хорошее вино, чтобы стать преданием, а не опуститься до побасенки, как любил повторять он сам.