А вот еще... - Йон Колфер Страница 29

Официально континент называется Иннисфри — в честь острова на озере Слигоу в Ирландии на только что уничтоженной планете Земля. Остров знаменит тем, что на нем снимался фильм «Тихий человек». Больший из двух расположенных на континенте городов называется Конг в честь деревушки, где, собственно, и снимался фильм. Названия выбирал чиновник, занимавшийся регистрацией планеты, некто м-р Хиллмен Хантер. [2]

Хиллмен Хантер не слишком религиозен, но хранит веру в заведенный порядок вещей — в тех случаях, кода этот заведенный порядок поддерживается ради работодателя. Хиллмен Хантер верит в деньги, а зарабатывать во времена анархии намного сложнее. Как, скажите, скромному деловому человеку урвать несколько лишних монет в условиях, когда всякое быдло не питает должного уважения к тем, кто его заслуживает, а Большого Босса, который заставил бы всех вести себя как положено, нет? Людям необходим хоть какой-нибудь бог, дабы указывать им на место, и место это должно в идеале находиться как можно ниже Хиллмена Хантера.

Необходимое пояснение. Понимание религии как полезного инструмента, помогающего богатым оставаться богатыми, а бедным принимать это как должное, возникло на заре времен, когда какому-то продвинутому двуногому жабоиду удалось убедить остальных жабоидов в том, что Всемогущая Кувшинка согласна покровительствовать их тихой заводи и охранять ее от нашествий хищных щук только в том случае, если будет получать хотя бы раз в две недели по пятницам подношение в виде некоторого количества мошек и мелких рептилий. Подобный распорядок благополучно продолжался почти два года, пока божеству по недосмотру не поднесли недобитую рептилию — та очнулась и слопала продвинутого двуногого жабоида, а потом и саму Всемогущую Кувшинку. Сообщество жабоидов встретило освобождение от религиозного гнета с восторгом и закатило по этому поводу рейв-пати на всю ночь с потреблением галлюциногенных листьев и прочими излишествами. К сожалению, шумели они сильнее обычного, чем и привлекли к своей заводи внимание случайно проплывавшей мимо щуки, которая не пощадила никого.

В общем, Хиллмен Хантер и сам поверил в то, что этому новому миру необходим бог, который отдавал бы распоряжения, карал грешников и объявлял, какого вида сожительства в его глазах предпочтительнее, а какого — порочны. Поскольку создавали Бабулю, несомненно, магратиане, а не Бог, то и правящего божества на планете не оказалось, что вызвало в обществе некоторые дебаты. Естественный порядок вещей рушился к чертовой матери, и самые разные люди начинали считать себя равными тем, кто, понятное дело, равен, но не тем, кто ниже их — а это уже близко не лежало к религии. Хиллмен решил, что для восстановления порядка просто необходимо наличие хорошего, эффективного бога, поэтому в тот четверг он устроил в маленьком конференц-зале городской ратуши собеседование с претендентами на это место.

Конг-таун, Иннисфри, планета Бабуля

Массивный антропоид неловко угнездился в кресле, с трудом втиснувшись свои гротескным чешуйчатым телом между подлокотниками. С подбородка свешивались бородой длинные, покрытые присосками щупальца; откуда-то со дна глубоких расселин мясистого лица поблескивали жесткие темные глазки.

Хиллмен Хантер перелистал страницы резюме незнакомца.

— Значит, мистер Ктулху, так?

— Гмммм, — отозвалось существо.

— Отлично, — кивнул Хиллмен. — Немного туманно… в божествах мне такое нравится. — Он заговорщицки подмигнул. — И все-таки полноценного собеседования у нас не получится, если мы не узнаем от вас чего-нибудь еще, а, мистер Ктулху?

Ктулху пожал плечами; в мечтах ему уже виделось несколько дней разнузданного геноцида.

— Ладно, давайте-ка начнем представление, — жизнерадостно продолжал Хиллмен. — Или, как говорят у нас на Бабуле, докурили, сплюнули, взяли лопату и гребем дальше… судя по всему, это каким-то образом связано с очисткой проезжей части после прохождения по ней стада крупного рогатого скота. А между прочим, мистер Ктулху, так я и начинал свою карьеру: продавал сухой навоз в качестве топлива. И посмотрите, кто я теперь: управляю целой планетой!

Хиллмен хохотнул, звук этот странно напомнил отказывающийся заводиться ржавый движок.

— Простите, мистер Ктулху. Видите ли, у себя на родине я смолил как паровоз, а времени починить легкие не было. Откуда тут свободное время, если оно все уходит на руководство этими чертовыми недоумками? — Он еще раз порылся в страницах резюме. — Что ж, посмотрим. Что тут у нас? С божеством какого калибра мы имеем дело? Ага… Значит, вы были популярны примерно сто лет назад… стараниями некоего Лавкрафта? Но потом уже не так?

— Ну, сами понимаете, — отозвался Ктулху голосом ожившего бронзового изваяния. — Наука и все такое. Неважно сказывается на нашем бизнесе. — При разговоре со щупальцев его капала какая-то прозрачная слизь. — Некоторое время я еще ошивался в Тихом Океане… пытался вселить в души тамошних жителей хоть немного страха. Но у людей нынче есть пенициллин, и даже многие бедняки умеют читать. И читают. С чего бы им теперь желать богов?

Хиллмен согласно кивал.

— Вы совершенно правы, сэр. Совершенно правы. Люди вообразили, будто они слишком хороши, чтобы верить в богов. Слишком хитры. Но не здесь, не на Бабуле. Мы — последний форпост земной цивилизации, и мы не дадим себя уничтожить из-за того, что по недоумию прогнали своего защитника. — По мере того, как Хиллмен произносил свою краткую речь, щеки его розовели все сильнее — от гордости, наверное. — Еще один вопрос. Наш последний бог был, того… немного недоступен. Посылал к нам сына, но сам почти не показывался. Мне кажется — не поймите это как неуважение к нему, но все-таки, — он совершил ошибку. Я искренне верю в то, что он не пожалел бы личных сил и времени, если бы только его могли попросить об этом. Так вот, мистер Ктулху, мне хотелось бы знать: будете ли вы, так сказать, богом — играющим тренером или проживающим где-то там землевладельцем?

Этого вопроса Ктулху ожидал; не далее как минувшей ночью он репетировал ответ на него с Хастуром Непроизносимым.

— О, ну конечно же, — сказал он, подавшись вперед, чтобы заглянуть собеседнику в глаза, как это посоветовал ему Хастур. — Времена слепой веры прошли. Люди имеют право — более того, должны — знать, кто благословляет их урожай или требует в жертву девственниц. А теперь я, пожалуй, отвернусь, ибо слишком пристальный взгляд в упор может свести вас с ума.

Хиллмен тряхнул головой, чтобы отделаться от внезапно накатившего на него оцепенения.

— Отлично. Отлично. Ну и взгляд же у вас, мистер Ктулху. Не отказался бы иметь такой в арсенале.

Ктулху отозвался на комплимент равнодушным взмахом щупальца.

— Тогда за дело, так? Как вы намерены держаться на рыбовавилонских дебатах? Ну, типа «факты опровергают веру» и все такое?