Маленькая ведьма - Валерий Иващенко Страница 29

— Раньше завтрашнего утра твой преследователь сюда не доберется. Даже если он будет всю ночь топать, набивая шишки о стволы и ломая ноги на камнях. — Кана усмехнулась и вновь склонилась над костром.

Из второго, меньшего котелка она разлила по чашкам травяной отвар, тягучий, ароматный и чуть терпкий.

— Какая прелесть, — благодарно улыбнулась Линн, чувствуя, как по всему телу медленной волной разливается сытость. И ощущение надежной уверенности.

— Ну что, сестра, поговорим? — Эльфийка поудобнее устроилась на расстеленном плаще и вновь отхлебнула из своей чаши.

— Поговорим обязательно. Только сначала объясни, кто ты и как здесь оказалась. Я ни разу не слышала, чтобы на нашем острове водились эльфы, — лукаво прищурилась Линн.

Кана вновь улыбнулась своей тонкой чарующей улыбкой и стала рассказывать. С замиранием сердца полукровка узнала, что ее собеседница самая настоящая волшебница. И что неведомая королева эльфов из дальних краев направила ее, дабы выручить из беды одну маленькую бестолковую девчонку — между прочим, именно ее, Линн.

— Понятно. А какая беда со мной приключилась? Вроде бы я сама справлялась до сих пор… — Она потянулась к котелку с намерением налить еще столь понравившегося отвара. Но оказалось, что котелок как-то незаметно за всеми этими разговорами опустел. Волшебница усмехнулась и послала Линн за водой к журчащему за камнями ручью.

Когда она вернулась со сполоснутым и наполненным холодной водой котелком, Кана подвесила его над огнем, а сама достала мешочек с травяным сбором-заваркой.

— Видишь ли, Линн… это ведь вы с друзьями утянули в Сарнолле выкуп для имперцев?

— Похоже, что да. Только — не с друзьями, — севшим голосом ответила немного встревоженная девушка.

И тут эльфийка рассказала такое, что у Линн вновь отвисла челюсть. Оказывается, Крумт, будучи не в состоянии выплатить обещанную контрибуцию, влез в долги на стороне. Мало того, по соглашению с имперцами, по ее следу пустили могучего черного мага.

— Ой, — жалобно пискнула похолодевшая от испуга Линн. — Он что, убьет меня?

Эльфийка недоуменно посмотрела на нее, скептически покачала головой. И лишь высыпав в закипевшую воду горсть пряно и ароматно пахнущей сушеной травы, вздохнула.

— Ну знаешь, девонька. Когда ты переходишь дорогу некроманту, то на такое везение, как смерть, даже не рассчитывай. — И в нескольких фразах Кана пересказала оказавшиеся отнюдь не скудными отвратительные возможности и мерзкие привычки черных.

Линн едва не стошнило. Покрывшись липким холодным потом, дрожа от брезгливого, выворачивающего душу и подкашивающего ноги ужаса, она прошептала в вечерний воздух:

— И что же теперь делать? Ты можешь меня защитить, Кана?

Та сокрушенно поежилась, а затем покачала златокудрой головой.

— В прямом противоборстве с некромансером у меня нет никаких шансов — эльфы плохо переносят черную магию. Но! Если нельзя победить, то неужели две женщины, объединившись, не смогут его попросту обхитрить? Я расспросила о нем своего учителя — говорит, что очень, очень силен. Просто чрезвычайно. Но молод и неопытен — и в этом, Линн, наш с тобой шанс. И я бы сказала, весьма хороший шанс.

Подумав немного, девушка вынуждена была с ней согласиться. Чувствуя, как постепенно успокаивается зашедшееся в неровном суматошном стуке сердце, она отпила еще немного этого чудного, успевшего полюбиться травяного отвара и стала рассказывать — начиная с тех самых пор, как себя помнила.

Эльфийка слушала чрезвычайно внимательно, поблескивая так отличающимися от человеческих притягательно-весенними глазами в свете костра. Когда рассказ дошел до ставшей теперь вполне понятной и объяснимой гибели графа Ледвика, она неодобрительно покачала головой, но не сказала ничего. Про безвременную кончину Сопли одобрительно обмолвилась:

— Грубовато, но верно сделала. Никогда я не любила наушников-соглядатаев…

А сцену с приходом и гм… уходом морского колдуна попросила пересказать еще раз — и со всеми возможными подробностями.

— Странно — что-то тут не сходится. Ладно, на досуге подумаю… продолжай.

Но когда Линн рассказала об утонувшем в трясине кузнеце, Кана неодобрительно покачала головой. Упрямо поджав губы, помолчала некоторое время, глядя внутрь себя, и только затем неохотно процедила:

— А вот это зря, девонька — ох зря. Из твоих слов выходит, что Зугги и человек был неплохой да и мастер не из последних. Этот грех тебе, как говорят святоши, искупать придется.

Девчонка пристыженно опустила голову, ибо слова эльфийки резанули по живому. В душе ее до сих пор жег стыд — горький и беспощадный.

— Меня так учили — зачищать хвосты на совесть, — задыхаясь от переполняющей ее боли, прошептала Линн.

— В Воровской гильдии хорошему не научат, — чуть резче, чем намеревалась сама, парировала Кана. — Коль решила жить своим умом, так и живи!

— Не трави душу, — горько уронила собеседница, закрыв ладонями искаженное от боли лицо.

Немного придя в себя, она продолжила свой рассказ. Уже Мост богов раскинулся на небе, сияя во всей своей звездной красе, уже затихла вокруг заснувшая природа, когда Линн закончила рассказ и обреченно уронила руки на колени.

— Не уверена, что хорошо знаю психологию человеческой расы, но даже мне не нравится, что с тобой хотели сделать на том, сгоревшем потом хуторе. Так это оттуда за тобой погоня?

Получив от Линн утвердительный кивок, Кана некоторое время сидела в молчаливом раздумье. А затем, потянувшись, потрепала девчонку по непокорным волосам.

— Да уж, наворочала ты. Ладно, девонька, давай спать. Завтра начнем расхлебывать твою кашу…

А та, прислушавшись к своим ощущениям и не отдавая себе отчета, потянулась за лаской, смежив от неги веки. «Словно Синди!» — одернула себя Линн, попытавшись открыть глаза. Однако оказалось что умная эльфийка уже обняла ее, ласково гладя не знающую материнской ласки сироту по олове и шепча что-то на своем языке. Что-то нежное и уносящее вдаль как весенний ветер мечты — властно, мягко и жутко приятно…

— Вставай, соня! — Знакомый мелодичный и нежный голос был сопровожден ласковым тормошением за плечо.

Линн кое-как продрала глаза и приподнялась. Судя по ощущениям, проспала она больше, чем за две предыдущие ночи вместе взятые. Впору и опухнуть от такого. Тем не менее в теле ощущалась эдакая приятная легкость, от которой так и хочется потянуться, душераздирающе зевнуть и заняться поисками чего-нибудь вкусненького на завтрак. Именно так и в такой последовательности она и поступила.

Завтрак обнаружился тут же, рядом, но неумолимая Кана опять отправила полусонную девушку к ручью за водой, а заодно и умыться. Та, поворчав для порядку, поплелась в ту сторону, позвякивая котелком о валуны и царапучий кустарник.

Синди снова привычно грела своей тяжестью плечо, утреннее солнышко оказалось ласковым и шаловливым. А жизнь показалась чертовски приятной и не лишенной известной привлекательности, особенно дрорде, которой в знак прощения всех грехов девушка подарила только что выловленную лягушку.