Бремя стагнатора - Сергей Чекмаев Страница 29

Как обычно.

Вечером Косталан пришел домой поздно – искал подарок для Юнари. Причину, конечно, назвал другую: императорский заказ, мол, много работы и все такое.

Завтра ему не нужно спешить в кузни. Праздник же. Впереди – два вечера, целый день и две ночи вместе.

Если это не счастье, то что же тогда?

Ночью им было хорошо вдвоем. Юнари забылась только под утро в кольце сильных, но таких родных и знакомых рук. Снилось ей что-то радужное и теплое, она так и не поняла, что именно, но совершенно не боялась. Зато привычный кошмар – термы старого Коцеру – в эту ночь не появился, словно его никогда и не было.

Грохот проник сквозь сон, буравом вонзился в мозг. Косталан и девушка проснулись одновременно, но если Юнари в полудреме не поняла в чем дело, кузнец понял все сразу. Может быть, где-то в глубине души он даже ждал этого.

Стучали в дверь. Властно, сильно и неудержимо. По-хозяйски.

– Откройте Всевидящему Оку!

Косталан потянулся за халатом. Девушка испуганно прижалась к нему:

– Кто там, Коста?

– Легионеры Ока. Ресницы.

Глаза у нее сделались совершенно круглыми:

– Зачем? Что им здесь искать?

– Вот сейчас и узнаем. Пусти, маленькая, мне надо одеться.

Честно признаться, когда он завязывал пояс, руки у него дрожали. Даже на его памяти люди, взятые под стражу именем Всевидящего Ока, исчезали бесследно. А уж сколько про то ходило разговоров! Не счесть.

Косталан заставил себя гордо поднять голову, успокоиться. Он ни в чем не виноват. Если за ним пришли по поводу пародела – он все объяснит. И даже покажет чертежи. Ничего противозаконного он не замышлял, наоборот – хотел помочь людям, а через них и всему Соцветию.

Он накрыл Юнари одеялом, поцеловал в щеку и сказал:

– Лежи здесь и ничего не бойся. Вниз не ходи, даже если меня увезут. Жди. Разберутся, отпустят, и до утра я буду дома.

Шагнул было из комнаты, но на пороге его остановил тихий, сквозь слезы, вопрос:

– Ты вернешься?

– Конечно.

– Обещаешь?

– Обещаю. Вернусь к утру, и завтра мы весь день будем вместе.

Он сбежал вниз по ступеням. Здесь удары казались просто оглушительными. Тот же голос повторил:

– Немедленно откройте Всевидящему Оку!

– Сейчас, иду, – кузнец повозился с хитроумным запором (сам ковал!) и распахнул дверь.

В комнату ввалились несколько легионеров. В считанные мгновения они перекрыли все входы, встали у окон. Двое с взведенными самострелами взяли хозяина дома на прицел.

Последним появился офицер, изящный, худощавый, где-то даже элегантный. Судя по витому шнуру на груди – Веко. Кузнец даже удивился про себя: чем же он так заинтересовал Всевидящее Око?

Командир легионеров смерил его взглядом, поморщился, достал из-за лакированного панциря бумажный свиток с лиловой лентой – приказ канцелярии Ока. Развернул:

– Всевидящее Око предупреждает: отвечайте прямо и четко, говорите правду. Если вы законопослушный поданный неувядаемого Соцветия, вам ничего не грозит.

Кузнец пожал плечами. Честные поданные исчезали в подвалах канцелярии Ока так же часто, как и изменники государства. Человек, попавший на страшную Доску Правды, наговорит на себя все, что угодно, лишь бы остановить пытку хотя бы ненадолго.

Странно, но за себя он почему-то не боялся. Верил, что наградная пластинка императора защитит его, докажет: не может быть у него злого умысла. Да и все, что он придумывал до сих пор, шло на пользу империи, а не во вред. Наверное, какое-то недоразумение. Из-за котла, скорее всего. Кто-то чересчур бдительный усмотрел в чертежах крамолу и написал донос, а в канцелярии, не разобравшись, приказали разобраться с изобретателем.

Он боялся за Юнари. Ресницы Ока славились жестокостью, если они посчитают его предателем, то арестуют всех, кто попадется под руку, да и дом вполне могут запалить.

Веко продолжал:

– Косталан Манар-Гири, кузнец и литейщик, помощник мастера Хинновари!

– Да, это я.

Краем глаза кузнец заметил, как напряженно дрожат пальцы легионеров на скобах самострелов. В какой-нибудь трактирной потасовке он раскидал бы их без труда – Ресницы Ока набирались из последней уличной мрази, которым эдикт императора сулил полное прощение за десять лет службы. Никто больше не соглашался на такую работу, легионеров в народе презирали.

Слабые и трусливые, способные нападать лишь стаей, как степные хищники, Ресницы не умели биться честно. Они и раньше, до службы, предпочитали грабить спящих и бить ножом в спину.

Но против самострела не попрешь. Да и не гоже честному человеку сопротивляться людям Ока – лучшего доказательства вины и не найдешь. А пока кипит драка, Веко успеет выскочить на улицу, кликнуть подмогу и…

«Сам не спасешься, и Юнари погубишь. Стой спокойно, – приказал себе Косталан. – Если бы тебя и вправду подозревали в чем-нибудь серьезном, взяли бы еще в кузнях. Или по дороге. И в дом все-таки постучали, дверь с петель не сносили и в окна не лезли».

Офицер властно кивнул:

– Повеление Всевидяшего Ока: немедленно доставить вас к нему. Собирайтесь.

– Я взят под стражу?

– А что, – вкрадчиво сказал Веко, – у вас есть основания этого ожидать?

– Нет, но…

– Тогда не выдумывайте! С вами хочет поговорить сам Око. Возможно, что вы будете дома уже к утру.

«А возможно не будете никогда! Жаль, что я так и не успел отдать Юнари подарок…»

– Собирайтесь, время не ждет, – с раздражением повторил офицер.

– Я готов.

По знаку Века легионеры образовали вокруг Косталана полукольцо и отконвоировали к выходу. Он ловил на себе их насмешливые взгляды: что, мол, бугай, боишься нас? Молодец! Ты может, и вымахал на полторы головы выше всех, а против нас все равно не попрешь.

Один даже легонько подтолкнул его в спину:

– Пшел!

Вопреки распоряжению Косталана, Юнари притаилась на верхних ступенях лестницы и слышала весь разговор. Ей хотелось броситься на колени перед Веком, умолять его не трогать Косту, ведь он ни в чем не виноват! Потом она решила пойти вместе с ним, разделить все страдания и тяготы, потом даже придумала, как помочь ему бежать…

Про людей Ока ходили слухи один страшнее другого, но она никогда бы не подумал, что нечто похожее произойдет в ее жизни.

Юнари не знала, что ей делать. Она просто растерялась. И потому спокойно смотрела, как люди Всевидящего Ока увозят Косталана в неизвестность. Ей даже захотелось ущипнуть себя, чтобы проснутся. Она никак не могла поверить, что все происходит наяву, что это не сон, не наваждение.