У принцессы век недолог - Наталья Резанова Страница 29

– Мы наблюдали дуэль двух шевалье, – подсказала я.

– Ах, да. Виконт де Траляля и барон де Труляля.

– Кстати, я в тот раз забыла спросить, из-за чего они решили вздуть друг дружку.

– Сущие пустяки. Кажется, один испортил то ли бильбоке, то ли сарбакан другого.

– Это повод для дуэли?

– А разве этого мало? В столице был случай, когда один дворянин заколол человека, дразнившего его паршивую собаку.

– За собаку, может, и я бы убила.

– Однако в тот день мы наблюдали не только дуэль, – Монбижу понизила голос. Я проследила за се взглядом и увидела графа Куткомбьена. Сегодня он ничем не походил на босоногого предводителя процессии кающихся. Ни плетки, ни рубашки с рюшечками. Он был разряжен так, что другие кавалеры казались серыми утятами.

Он одарил нас с Гверном формальным приветствием и взглядом, который я не смогла истолковать. Но между нами втерся еще один граф – давешний Равиоли. Он страстно облобызал мою руку, проигнорировав Гверна, и сообщил, что такой красавицы не видели от Сан-Технико до Сан-Итарио.

– Полноте, граф, – прервала я его излияния. – Зачем вам тратить время на меня, когда здесь находится предмет ваших воздыханий?

– Где? – встрепенулся он.

Я повернулась, ища маркизу де Каданс, но она снова куда-то исчезла.

– В сад, все в сад! – раздался звонкий голос хозяйки замка, и гости пестрою гурьбою последовали ее призыву.

В аллеях сада были накрыты столы. Уже начинало темнеть, и ветки деревьев были увешены фонарями. Сквозь зелень листвы виднелся мрамор статуй в античном стиле – без костюмов. Яства и вина были отменны, а гостей развлекали певцы и музыканты. Ариозо «Ди тутти фрутти» сменялось кабальеррским романсеро «Наши мачо громко плачут», а за ним звучала удалая песня королевских гвардейцев «Едут да по полю герои, эх, да молодые куртизаны».

Среди этой какофонии я различила обрывок знакомой мне песни:

Вот миледи ведут на мученья,

Мушкетер стал сраженьев герой,

А я вам исполняю балладу,

Получая доход трудовой.

Я вспомнила, как переменился в лице отец Батискаф, услышав эту песню в «Белке и свистке». Совпадение? Некоторые мудрецы учат, что совпадений не бывает, хотя я не слишком склонна в это верить. А ну как это сигнал? При таком скоплении гостей самое время появиться обещанному связному.

Гости, насладившиеся яствами, вином и музыкой, принялись непринужденно общаться, прогуливаясь по аллеям.

К нам снова подошел герцог Такова-Селяви.

– В прошлый раз я забыл спросить вас, князь, об интересах Бухано-Трескава в Поволчье...

К счастью, Гверн достаточно долго проторчал в Волкодавле и нахлебался вин, поставляемых туда господарем Бухано-Трескавским, чтобы самостоятельно ответить герцогу.

Ко мне же пробился маэстро Кобелье и завел пространную речь об искусстве. Он клеймил мрачную эпоху Воздержания, в каковую насаждались образцы всяческого безобразия, и восхвалял новое время, когда миру были явлены такие шедевры архитектуры, как собор Порка Мадонна в Гдетое и прославленный Храм Плоти, то бишь Бодибилдинг, в Заморской Олигархии.

Собор Порка Мадонна мне неоднократно приходилось видеть, поскольку мы с Гверном когда-то жили в Гдетое, а Боди-Билдинг с его статуями, представлявшими все фазы живейшего из земных наслаждений, – только на картинках в книгах. Но приезжая из полудикого Поволчья не должна была признаваться в таких вещах. Поэтому я помалкивала, вполуха слушая его речения. Мэтр Монферран вполне мог оказаться ожидаемым связным. Я всегда подозревала, что из художников и зодчих получаются великолепные шпионы. Их профессия позволяет им беспрепятственно ездить по миру и встречаться, не вызывая подозрений, с людьми самых различных сословий.

Впрочем, это не обязательно должен быть мэтр Кобелье. Ридикюль? Или Равиоли, о котором здесь никто ничего не знает? Последнего нигде не было видно. Наверное, опять ищет маркизу де Каданс. Но застрелите меня из собственного арбалета, если этот усиленный интерес есть любовь.

Другим ухом я прислушивалась к беседе герцога с моим благоверным. Гверну довольно ловко удалось перевести разговор на похождения царевны Милены (благо она была дочерью бухано-трескавского господаря), а об этом можно было рассказывать бесконечно.

И, хотя уха у меня только два, я умудрялась выхватывать отдельные реплики из гомона веселящихся гостей. Нет, заклинаний, увеличивающих остроты слуха, я не знала. Просто служба в охране МГБ тренирует это свойство.

– Хорошее вино хересом не назовут!

– Мадам! Как сказано в «Сонетах к Мандрилле» – «И я пожал в тени собора твою пленительную грудь»...

– ...запретить дуэли? Он не посмеет! Король не допустит...

– А кабан был величиной с дом.

Ага, вот и о драме на охоте речь зашла.

– ...говорит, что это следствие какого-то злого колдовства.

– Не того ли, что причинило такое зло епископу?

– Да, монсеньор де Кавардак до сих пор прикован к постели, – это был голос брата Удо.

Следя за обменом репликами, я чуть было не пропустила самого интересного.

К герцогу подошел его телохранитель, кажется, это был ап Грейд, и шепнул на своем островном языке, которого мы с Гверном, так же, как и новейших веяний в искусстве, знать были не должны:

– Он предлагает – в полночь, в Малом каминном зале.

После мгновенной заминке герцог ответил на том же языке:

– Хорошо. Так и передай остальным. Я приду, когда начнется бал.

«Каким еще остальным?» – гадала я, следя взглядом за дальнейшими передвижениями телохранителя. Когда тот подошел в графу Куткомбьену, я чуть было не подумала о герцоге хуже, чем следовало. Но следующим, вернее, следующей оказалась мадемуазель Монбижу, никак не принадлежавшая к компании «кающихся». Очередным адресатом таинственного послания стал шевалье дю Шор, а затем я потеряла ап Грсйда из виду.

Если бы я последовала за ним, это вызвало бы подозрения, поэтому пришлось оставаться подле служителя прекрасного.

– Насколько я слышал, – продолжал вещать он, – Поволчье в этом отношении все еще пребывает во тьме невежества. О, сколь радостно видеть, что владетельные господа из Поволчья приезжают в благословенный Шерамур, дабы приобщиться к благам цивилизации. Не сомневаюсь, что благодаря вам свет просвещения проникнет в глухие северные леса. Я и сам был бы счастлив послужить вашей стране, если бы нашел там достойных покровителей. Я могу быть полезен во многих отношениях. Я могу построить переносные мосты, чрезвычайно легкие и прочные, пригодные для преследования врага, а равно и для спасенья от него. Могу построить и другие надежные мосты, которые можно легко поднимать и опускать. А если случится быть в море, я знаю способ снабдить войско оружием, пригодным для обороны от вражеских судов и нападения на них. Я могу также сделать закрытые и совершенно неуязвимые колесницы, которые ворвутся в ряды врагов и поразят любое количество вражеских воинов. В мирное время я надеюсь с кем угодно выдержать сравнение в архитектуре, в постройке зданий общественных и частных и в проведении воды из одного места в другое. Также я берусь в скульптуре из мрамора, бронзы и глины, как и в живописи, выполнить любую работу не хуже всякого, кто вздумает со мной состязаться. Еще я могу создать бронзовую конную статую славного царя Ивана Недееспособного, что принесет бессмертную славу всему доблестному роду Иванов Родства-не-Помнящих.