Магия ответа - Александр Изотов Страница 29

За проёмом стояли двое. Георгий и второй, незнакомый мне черноволосый боец. С квадратной челюстью, ростом он был намного ниже белобрысого, но, кажется, в ширине плеч ему не уступал.

Оба вздрогнули, узрев за моей спиной Вепрева, и на руках у них загорелись шары огня.

Я приготовился поймать поток псионики от магов, но с досадой вспомнил, что на мне этот дурацкий тхэлус.

Тут визитёры заметили, что Борис связан, да и вообще подаёт мало признаков разумной жизни.

Георгий растерянно прищурился, рассматривая меня. Второй, с квадратной челюстью, внимательно оглядывал открывшееся побоище в коридоре.

Я заметил в лице бойца какие-то знакомые черты. Твою псину, кого он мне напоминает?

Тут его глаза упали на старика, прислонённого к стене…

— Магистр! — чернявый сразу же метнулся к нему, чуть не отпихнув меня.

Перешагнув трупы охранников, он проскользнул мимо Вепрева и присел перед стариком. Закинул его руки себе на плечи.

— Карл, — пальцы оракула коснулись щеки бойца, — Как же ты вырос-то!

На вскидку чернявому Карлу было двадцать пять, ну точно не больше тридцати. Если учесть, что старик тут провёл все двадцать лет, то должен был видеть пацана максимум десятилетним.

И узнал ведь…

— Господин Альберт, — ласково шептал Карл, помогая старику ступать, — Мы ведь даже не знали, что вы живы…

— Понимаю, понимаю, мой мальчик, — кивал оракул.

От меня не укрылось движение сбоку. Что-то полыхнуло, но уже в следующую секунду приклад моего ружья заехал в голову Борису Вепреву. Видимо, Перовский от чувств потерял на миг контроль над магом, и тот разом сжёг ремни, даже успел вскинуть руки.

На лице носатого появилась улыбка, но сразу затухла, когда приклад воткнулся ему в красный лоб. Не знаю, почему я решил не убивать его…

— Эх, — Георгий упёр руки в бока, разглядывая рухнувшего мага, — Твою ж Пробоину, как нам его вытащить?

— Ребят позвать? — спросил Карл.

Тот покачал головой:

— Нет, слишком рискованно, — Георгий махнул мне, — Давай, Василий, поможешь.

Я поджал губы, всем своим видом показывая, что мне не особо нравится его ненавязчивость. Но пришлось повесить магострел на плечо, и наклониться, подхватывая Вепрева младшего за плечо.

— Ну, а теперь молитесь Духам Рода и своей Луне, — прошептал белобрысый, оглядываясь на всех, — Погнали.

***

Такой план не должен был сработать, потому что никто не додумается похищать заключённого из темницы посреди белого дня. Но именно наглость этой затеи давала шанс на успех.

Эти парни рискнули, и теперь мы быстрым шагом двигались вдоль стены Вепревской крепости, обходя огромный двор по краю.

С нами было ещё трое мужчин, которые несли завёрнутого в мешковину Бориса. В двоих из них я узнал тех самых охранников, утащивших тогда Георгия после потасовки возле трапезной. Перехватив мой взгляд, один из заговорщиков подмигнул.

— Пробоины не видно, — сказал Карл, глядя на небо, — Хороший знак.

— Не говори «луна», пока она не вышла, — хмуро ответил Георгий, тоже поглядывая наверх.

Я поднял голову. Аномалию и вправду не было видно из двора крепости.

И почему-то именно с этой стороны двора не было ни одного охранника. Почти…

Потому что, когда мы обходили очередную дозорную башню, из-за неё вдруг показался молодой парень. Одетый в новенькую фиолетовую форму, он как раз застёгивал ширинку и поправлял китель.

— Ой, — паренёк замер, оглядывая странную процессию.

Его пальцы, схватившись за полы кителя, задрожали, а лицо заплыло краской. Кажется, он только что справил нужду, но явно не там, где это разрешено.

Моя рука застыла на лямке магострела… Ну, толчковый пёс, я привыкший ко всему вояка, но этот пацан даже моложе моего Василия.

Георгий рядом со мной наверняка думал точно так же.

— Вот, значит, как мы чтим память Великого Лунного Рода? — холодно произнёс белобрысый, грозно набычившись, — Ссым на его стены?!

— Я… я… — парнишку затрясло.

Да, мозгами он был немного обделён. Мешок в руках троих охранников, слепой старик в тюремной хламиде на плечах у Карла… А пацан только и делает, что поправляет китель.

— Пшёл вон, — процедил Георгий.

Парня как ветром сдуло, его тень исчезла за следующей дозорной башней спустя секунду.

— Плохо, — вздохнул Карл, — Он нас видел.

— Они бы и так поняли, кто всё устроил. Нас видели соседи тюремщика того, — Георгий отмахнулся, потом кивнул, — Но сваливать надо, ты прав.

Он зашёл за угол дозорной башни, и послышались его ругательства:

— Да сгинь его луна!

— Чего там? — тихо спросил Альберт Перовский.

Старик явно слабел — вся эта гонка, пусть и на плечах чернявого крепыша, вымотала его. Да и контроль над Магом Первого Дня спустя двадцать лет под обручем тхэлуса для него не прошёл даром.

— Гоша, чего молчишь? — поинтересовался Карл.

— Да этот зассыха кнопку всю… чтоб его Пробоина сожрала, магию огня ему в жопу!

Тут стенка перед нами скрипнула, и часть камней отъехала, словно была цельной створкой. Троица сразу опустила замотанного Бориса, схватилась пальцами за края каменной двери, приоткрыла.

Георгий вышел из-за дозорной башни, вытирая руки пучком травы. Поймав мой взгляд, он резко сжёг пучок магией огня, и встряхнул ладонями, сбрасывая пепел.

— Чего? — раздражённо спросил он.

Вот эта злость мне понравилась. Белобрысый был искренним, и мне пришлось признать — без его помощи я бы, может быть, ещё не скоро выбрался бы из темницы.

— Мог бы и предупредить насчёт трости, — сказал я.

— Ну, у нас были свои планы на неё, — усмехнулся Георгий, — Но и ваша импровизация была неплоха.

Он показал мне на открытый тайный ход, приглашая следовать за уже исчезнувшими там сообщниками.

***

За стеной нас ждала крытая повозка, которой управлял очень нервный плюгавый старикашка. Он сразу же закидал нас сверху сеном, ругаясь при этом пятилунным матом.

— Я вас полдня ждал, вылунь вы проклятая, — старичок чуть не плевался, взбивая сено руками в нескольких сантиметрах от моего лица, — А Пробоина эта зырит и зырит, чтоб она Луной подавилась!

— Эй, безлунь, ты бы за языком-то следил, — проворчал Георгий из толщи соломы.

— А ты давай, огню поддай, — веселился старичок, запрыгнув на козлы, — Во полыхнём, все вместе!

Белобрысый шумно засопел, а Карл прошептал ему успокоиться.