Последние часы. Книга II. Железная цепь - Кассандра Клэр Страница 29

– Если кто-то и злится на тебя, то вовсе не из-за поступков твоего отца, – услышала она голос Джеймса. – Только за то, что ты сам говорил и делал.

– Я же пытался извиниться, пытался стать другим, – ответил Алистер, и Корделия, несмотря на разделявшую их дверь, поняла, что его голос дрожит. – Как я могу исправить содеянное, если никто не позволяет мне?

В голосе Джеймса прозвучало искреннее сочувствие.

– Ты должен дать людям время, Алистер, – сказал он. – У всех нас есть недостатки, никто не ждет от других абсолютного совершенства. Но если ты причиняешь людям боль, будь готов к тому, что они испытывают гнев. Ты оскорбил человека и отнял у него покой, и ненависть – это естественная реакция на происшедшее. Она не может угаснуть так быстро, как бы тебе ни хотелось этого.

Алистер помолчал некоторое время, потом неуверенно заговорил:

– Джеймс, скажи мне… А он не…

Раздался глухой стук, как будто что-то упало, потом послышался знакомый звук – Элиаса тошнило. Корделия услышала, что Алистер просит Джеймса уйти, говорит, что он справится сам. Не зная, что делать дальше, Корделия тихо отошла от двери и вернулась в бальный зал.

Свадебный обед был в разгаре. Корделия заметила, что «Веселые Разбойники» встали из-за стола, расхаживали по залу, здоровались с гостями, принимали поздравления от имени новобрачных. Вокруг Мэтью и Анны собралась группа молодежи, откуда время от времени доносились взрывы смеха; Уилл услаждал слух важных гостей длинным и сильно приукрашенным пересказом какого-то романа Диккенса.

Корделия прислонилась к стене. Она знала, что друзья стараются ради Джеймса, но не только. Они прикладывали усилия и ради нее тоже; они отвлекали людей, занимали их разговорами, чтобы заставить их хотя бы временно забыть о происшествии с Элиасом. Да, к счастью, ей не пришлось справляться со всем этим одной.

Она вошла в зал, и гости один за другим начали подходить к ней, со всех сторон сыпались поздравления. Струнный квартет исполнял негромкую мелодию; гости закончили с едой, мужчины принялись за портвейн, а женщины – за миндальный ликер. Евгения и Ариадна играли с Алексом. Мэтью запел, а Люси с Томасом, судя по их встревоженным лицам, пытались его остановить. Шарлотта бросила на них быстрый взгляд. Корделия невольно задала себе вопрос: интересно, что думает Шарлотта о своем младшем сыне, о его богемных привычках, о каком-то внутреннем конфликте, который не давал ему покоя, о том, что он никогда не бывал безмятежным и довольным собой, как другие, – только слишком печальным или слишком радостным.

Потом она подумала о собственной матери. Сона встала из-за стола и оживленно беседовала с Идой Роузвэйн и Лилиан Хайсмит с таким видом, будто ничего не произошло. Корделия поняла, что именно этим и занималась ее мать всю замужнюю жизнь: стараясь забыть об унижении и отчаянии, собиралась с силами, улыбалась и продолжала выполнять свой долг. Как же она, Корделия, могла так долго оставаться слепой?

Она сделала глубокий вдох, изобразила любезную улыбку и направилась к матери. Она заметила, что на лице Соны промелькнуло облегчение, и поблагодарила ее собеседниц за то, что они удостоили своим присутствием ее свадьбу. Ида Роузвэйн похвалила платье невесты; Лилиан Хайсмит восхищалась новыми ножнами.

– Благодарю, – сказала Корделия. – Чудесная вещь, согласна с вами. Это свадебный подарок от моего отца.

Она улыбнулась, и женщины тоже заулыбались; если у них и имелось какое-то мнение насчет ее отца, они предпочли оставить его при себе. Сона прикоснулась к щеке Корделии, и она продолжала обходить гостей, благодарила их за то, что они пришли, за поздравления и пожелания счастья. Она удивлялась: всего-то нужно было притвориться, и все остальные тоже начинали притворяться и лгать, и все шло как по маслу.

Когда она отошла от Уэнтвортов, желавших узнать имя поставщика шампанского, кто-то осторожно прикоснулся к ее плечу.

– Дорогая моя. Ты держишься просто прекрасно. – Обернувшись, Корделия увидела перед собой Тессу.

Корделия лишь кивнула в ответ; Тесса не заслуживала ее фальшивых улыбок. Она с облегчением заметила, что некоторые гости начинали прощаться.

– Успех в обществе зависит от твоего умения держаться уверенно, – осторожно продолжала Тесса. Корделия подумала об унижениях, которые приходилось терпеть Тессе и ее семье все эти годы: о сплетнях и перешептываниях насчет происхождения Тессы, ее отца-демона. – И от умения не обращать внимания на глупцов, невежд и их злобные речи.

Корделия снова молча кивнула. Уиллу и Тессе было прекрасно известно, что Элиас провел это время в Басилиасе, и о том, почему его положили в больницу. Но все равно это было ужасно унизительно, то, что родители Джеймса увидели ее отца таким.

– Сейчас я должна провожать гостей, – ответила Корделия, – но Джеймс там, в ваших комнатах с… с моим отцом.

– Ничего страшного, я помогу тебе, – успокоила ее Тесса и жестом пригласила следовать за собой. Вместе они стояли у главных дверей бального зала, и Корделия без конца улыбалась, снова и снова повторяя положенные слова. Она благодарила всех за оказанное внимание и приглашала на торжественный прием в их новом доме, который предполагалось устроить через некоторое время. Краем глаза она заметила Уилла и Люси – они обходили гостей, раздавая коробки с кусочками свадебного торта, который полагалось забрать домой, на удачу.

– Очевидно, я должен ждать целый год, прежде чем это съесть, – с любопытством заметил Кристофер, указав на коробку. Его сопровождали родные – Сесили и Габриэль, Александр, который устал и уже уснул, и даже Анна. Анна, судя по всему, собиралась куда-то в компании Магнуса Бейна; возможно, в Адский Альков, а может быть, в какое-то другое таинственное место. – К тому времени на торте должны вырасти новые, очень интересные штаммы плесени.

– С нетерпением жду результатов эксперимента, – торжественно ответила Корделия.

Томас, который вел под руку Евгению, с заговорщическим видом улыбнулся. По крайней мере, он не сердился на нее, хотя и по какой-то непонятной причине не разговаривал с Алистером. Корделия подумала, что дальше так продолжаться не может; она просто обязана выяснить, почему «Веселые Разбойники» возненавидели ее брата.

Наконец, в бальном зале осталось лишь несколько посторонних. Корделия заметила Алистера и Джеймса на пороге двери, ведущей в бильярдную. Войдя в зал, они разошлись: Алистер присоединился к Соне, а Джеймс остановился и взглядом искал кого-то.

Заметив Корделию, он помахал ей, и у нее дрогнуло сердце, когда она сообразила, что он искал ее. Он поспешил к жене, взял ее за руки и, наклонившись к ее уху, заговорил вполголоса. Корделии стало отчего-то неловко, но никто не обращал на них внимания. Тесса незаметно отошла. Разумеется, никто не обращает внимания на них, подумала Корделия; ведь они молодожены, а молодожены всегда смущенно перешептываются.

– Прошу прощения за то, что оставил тебя одну, – прошептал он. – Твой отец устроил небольшой беспорядок в бильярдной. – Ей почему-то было приятно оттого, что Джеймс не пытался умалчивать о происшедшем, разговаривал с ней как с взрослой женщиной. – Мы достали для него холодный компресс и потушили свет в комнате. Он сказал, что ему нужно побыть одному, чтобы прошла головная боль.