Крыша мира. Карфаген - Владислав Выставной Страница 28

Впрочем, такой возможности не получил никто: высоко над головами зависли решетчатые кабинки с вооруженными охранниками. Через «оптику» прицелов шакалы наблюдали за каждым шагом пленников, имея приказ валить каждого, кто поведет себя подозрительно или же просто странно. Ловко было придумано – не громоздить старомодные вышки, по которым до караульного мог добраться какой-нибудь взбесившийся бунтарь, а подвесить кабинки на натянутых тросах, вроде канатной дороги. И теперь стрелки имели возможность не только добираться с комфортом до места несения службы, но и перемещаться на хитрой системе растяжек практически по всему охраняемому периметру.

Изоляты были прекрасными мишенями. Директория не поскупилась снабдить узников яркими оранжевыми комбинезонами, отобрав при этом нормальную одежду. Где достали столько этого добра – неизвестно. Комбезы были старые, явно хранившиеся на складах еще с довоенных времен. Кто-то ляпнул, что это была некая гуманитарная помощь от бывшей враждебной страны. Дружественной она пробыла, видимо, недолго – иначе трудно объяснялся щедрый обмен с ней термоядерными ударами.

Короче, раньше не было повода примерить кому-нибудь эту одежонку. Народ бы не понял. А теперь всем было плевать.

А для шакалов – отличная контрастность на фоне гравия. Один такой, до зубов вооруженный, висел сейчас метрах в десяти прямо над головой и довольно скалился из-под черной «балаклавы»: надсмотрщики здесь предпочитали скрывать лица. Изолированные семнадцатого квадрата поглядывали в его сторону с неприкрытой злобой. Попадись он им – вряд ли ушел бы живым. Слишком много претензий накопилось у постояльцев к тюремщикам. Каждый пленник попал сюда через мясорубку избиений и жесткого унижения. Само наличие громадного подземного Накопителя, отнимавшего у Карфагена жизненное пространство, для большинства стало шоком. И тем более – то, с каким остервенением сюда стали загонять всех несогласных. Директория действовала на опережение: едва волнения на уровнях вышли из-под контроля, власти выбросили на стол главный козырь. А это означало: дороги назад у Директории нет. Отсюда следовал и другой, еще более жуткий вывод.

Живым отсюда никто уйти не мог. Там, в относительно свободном пространстве подземного города, не должны были знать об этом отвратительном месте, в котором мог очутиться каждый, кто решался поднять голову и заявить претензии зажравшейся элите. Но тех, кто способен был повести людей за собой, становилось все меньше. Самые буйные уже находились здесь – загнанные в изолированные друг от друга квадраты под круглосуточным наблюдением сверху.

Те, кто сомневался в надежности огромного загона, получали свою дозу переменного тока, что служило хорошим уроком для остальных. Один такой умник из соседнего квадрата накануне решил пролезть в щель между проводами, пытаясь раздвинуть их обмотанными одеждой руками. Труп снимали с проводов изолированными баграми, запах горелого мяса еще долго не выветривался из соседних квадратов. Чего-чего, а электроэнергии глубинный реактор по-прежнему выдавал с избытком.

Змей знал про Накопитель давно. Полковник однажды продемонстрировал его посреднику лично. И уже тогда намекал на некие далеко идущие планы. Но Полковник был давно мертв, а Накопитель – вот он. А ведь тогда не верилось, что это жуткое место власти всерьез решатся применить по назначению.

Выходило, положение действительно было серьезное. Что-то в старом добром Карфагене пошло не так. Хотя, чего уж там – здесь с самого начала все шло не так. Просто потому, что люди не должны были жить во мраке, в толще горных пород, когда там, наверху, простиралось настоящее небо, светило настоящее солнце. Правда, добраться туда было не проще, чем запустить в космос ракету. Даже сложнее – ведь ракете не пришлось бы пробивать собою километр скальных пород.

Змей лежал на каменной крошке, среди топтавшихся вокруг ног в пыльной обуви. Но глядел он не на «летучего вертухая», свесившего ноги из своей воздушной корзины и надменно поплевывающего на головы изолятов. Посредник смотрел на длинную, перечеркнувшую пополам свод трещину, из которой сочилась вода, долетая до людей тонкой влажной пылью. «Полковник говорил: строители опасались, что все это рухнет при малейшем подземном толчке, – вспомнил пленник. – А тут еще и вода. Откуда вода там, сверху? Ведь подземная река пролегает на несколько уровней ниже». Создавалось ощущение, что за несколько дней, пока он находился здесь, воды стало больше. Не хотелось думать о том, что произойдет, если трещину размоет всерьез.

– Эй, Видящий! – позвал вкрадчивый голос. – А, Видящий!

Змей лениво повернул голову влево. Там сидел на корточках и скалился беззубым ртом дурачок из Горячего туннеля. Горячим этот туннель называли не из-за температуры, а по причине повышенного уровня радиации. Видимо, туда проник внешний воздух во время ядерного удара. Опасались даже, что радиация поползет дальше. Обошлось. Даже работы в туннеле не стали сворачивать – там добывалась особо качественная руда. Кого волновало, что монеты из этого вольфрама слегка фонили? Да никого. Как никто не парился по поводу людей, продолжавших вкалывать и подыхать в этих туннелях. Более того, никого не парило, что у обитателей Горячего рождались дети. Вот вроде этого дурачка. Веселого, безобидного. Только без рук с рождения.

– Чего тебе? – тихо спросил Змей.

– А правда, ты видишь то, что – там? – дурачок указал взглядом вверх.

– Правда. Видел. Когда умел.

– А правда, что там нету неба?

Змей тряхнул головой, сел, внимательно посмотрел на безрукого паренька. Поинтересовался:

– Как это – нету неба?

– Ну, так говорят. У нас небо есть. Вот оно! – Дурачок ткнул пальцем в мрачный каменный свод, подсвеченный скупым светом прожекторов. – Настоящее! А там вроде как и нет ничего над головой. Нету неба!

Змей прикусил губу, разглядывая парнишку. «Не такой он дурачок, каким прикидывается. Все ведь относительно в этом мире и целиком зависит от нашего восприятия. Для кого-то и впрямь эта масса камня – сродни небу. Просто потому, что другого они и представить себе не могут. А увидели бы – может, и испугались бы до смерти. Действительно: как это – без привычного «неба» над головой? Одна лишь голая, страшная пустота. Отсюда, кстати, и любопытный вывод: даже под землей человеку нужно оно, небо. Пусть этот бедолага и зовет небом бездушную толщу скал. Если вдуматься, то небо – оно везде, стоит лишь поднять голову».

Это Змей понял в далекой Обители, где шаманы ставили свои странные опыты над нейтрино – частицей, для которой не было никаких преград. Как не было преград для человеческого духа. Для человека небо – оно везде, стоило лишь поднять голову и очистить взгляд от условностей.

– Там есть небо, – сказал посредник. – Только там оно – легкое, как сам воздух.

– Я не понимаю… – Дурачок неловко пожал худенькими плечами, с которых свисали пустые рукава полотняной куртки.

– Ты скоро поймешь, – неожиданно пообещал Змей. – Нет – ты увидишь. Своими глазами. Самое настоящее небо…

Он не успел договорить – паренек уже бежал вприпрыжку к жавшейся в стороне худой женщине с серым лицом, таращившейся в сторону Змея настороженным взглядом. Бежал и кричал: