Комбат. Остановить блицкриг! (сборник)  - Олег Таругин Страница 28

Кобрин задумался на несколько секунд:

– Тогда обрисуй им ситуацию, кто мы да откуда, и тоже возвращайся. Будешь дорогу показывать, – усмехнулся комбат. – Только в темпе, иди на максимальной скорости, так и безопаснее, и солярки меньше сожжешь. Понятно?

– Так точно. Разрешите выполнять?

– Валяй.

Спустя пять минут батальон двинулся вперед. К тому времени, когда красноармейцы добрались до отмеченной на карте развилки и свернули в сторону от главной дороги, идти по которой и дальше становилось слишком опасно, посланный вперед танк так и не возвратился. Кобрин не стал дожидаться разведки, отдав приказ продолжить движение, – если бы все прошло нормально, Захаров уже вернулся, время имелось. А раз не вернулся, логично предположить, что все пошло не по плану. Возможно, просто движок запортачил, соляра раньше срока закончилась или гусеница слетела – всякое бывает. Но могло произойти и кое-что похуже, потому рисковать не следовало.

Поначалу Сергей собирался идти до темноты, однако около восьми вечера разведчики обнаружили не отмеченный на карте заброшенный хутор, судя по состоянию домов и подворий, покинутый жителями несколько десятилетий назад. С точки зрения человека из далекого будущего, подобное настораживало – в привычных Кобрину мирах люди не бросали жилье просто так. Но, переговорив с контрразведчиком и пограничником – оба уверили его, что в этой местности таких поселений, заброшенных еще после Гражданской, встречается довольно много, – комбат решился остановить батальон на ночевку. Настояв, правда, чтобы бойцы разместились в лесу, в нескольких сотнях метров от околицы. Продолжить движение он собирался часа за два-три до рассвета, как и прошлой ночью, – капитан искренне надеялся завтрашним утром соединиться с регулярными частями РККА. Поскольку «партизанить» и дальше смысла не видел: личный состав измотан, много раненых, которые пока держатся, но вот именно, что пока. Патронов у бойцов на полчаса боя, последние гранаты истратили возле моста, а из артиллерийской поддержки – один танк с двумя десятками снарядов в боеукладке. И запасом горючего от силы на полдесятка километров.

Разместив батальон, капитан вызвал ротных и взводных, как и вчера потребовав первым делом составить поименные списки погибших. Отпустив подчиненных, собрался немного передохнуть, но вначале сержант Карпенко принес еду, а затем прибыл вызванный им бывший командир заставы. Ну и Зыкин в довесок, разумеется, куда ж без него? Выглядел пограничник куда лучше, чем вчера: несмотря на тяжелый день, немного оклемался от контузии. А после боя у моста еще и духом воспрянул – ну как же, размолотил вместе с боевыми товарищами почти взвод немцев, не потеряв ни одного бойца даже раненым! Плюс броневик и танк на свой счет записал.

– Вызывали, тарщ капитан? – Похоже, лейтенант собрался занять строевую стойку, что с точки зрения сидящего под деревом с пустой консервной банкой в руке комбата выглядело достаточно нелепо, и Сергей лишь махнул рукой:

– Да не тянись ты, присядь. Ел хоть что-то?

– Так точно, – удивленно ответил пограничник, не удержавшись от встречного вопроса: – А почему вы спрашиваете?

Усевшийся на землю рядом с погранцом особист понимающе ухмыльнулся, ответив вместо комбата:

– Да потому, Андрей, что жрать нам больше нечего. Так что завтра на голодный желудок воевать станем. Кончились харчи. Верно говорю, Степаныч?

– Угу, именно так. Завтра нам позарез нужно соединиться со своими. Витя, сколько боеспособных бойцов осталось?

Контрразведчик ответил сразу – успел собрать информацию, как Кобрин и приказал с час назад:

– Почти 570 красноармейцев плюс полсотни пограничников. Но боеприпасов почти нет, по три-четыре десятка патронов на ствол да по две ленты на пулемет. Это с учетом того, что у разбомбленной колонны собрали. Плюс двадцать три выстрела к танковой пушке, из которых половина – бронебойные. Все. Если вдруг что, с полчаса продержимся, не больше. Потом только врукопашную – прикладом, штыком да лопаткой немца бить.

– Про мат забыл, – буркнул комбат. – Это тоже оружие. Ладно, глядите.

Кобрин разложил перед командирами карту:

– В целом ты прав. Потому решаю так: лейтенант Авдеев и часть его бойцов от боевого охранения освобождаются, как и наши оставшиеся в строю разведчики. Четыре часа на отдых. Затем выдвинуться тремя группами вот сюда, сюда и сюда, произвести разведку на глубину до пяти километров. При обнаружении в бой с противником не вступать ни при каких обстоятельствах, за исключением невозможности скрытно отступить. Мне необходимо точно знать, где, мать их, наши войска! Хоть какие-то. И какого хрена я с ними вторые сутки не могу повстречаться! Задача ясна? – Пограничник кивнул. – Вопросы?

Авдеев помотал головой.

– Тогда ступай отдыхать, Андрюха. Да, вот еще что: если какую из групп обнаружат и начнут преследование, чаще менять направление, запутывать врага, в расположение батальона не возвращаться, пока не оторветесь.

Дождавшись, когда лейтенант уйдет, Зыкин хмыкнул:

– Слушай, Степаныч… ты ж сам говорил, что нам на помощь войск второго эшелона рассчитывать нечего?

– Говорил. И от слов своих не отказываюсь. Но, во-первых, это было вчера, а во-вторых… во-вторых, Витя, я сейчас вовсе не про них. Понимаешь, я ни разу не стратег из Генерального штаба и обстановку на фронте вижу исключительно с земли, – мельком подумав, что крайняя фраза звучит весьма двусмысленно, Сергей невесело усмехнулся – да уж, от орбитальных разведданных он бы сейчас не отказался. Эх, да какая там на фиг «орбита», ему б хоть парочку беспилотников с автономностью часов в пять! И тактический планшет для приема разведданных!

– А вижу я достаточно странную ситуацию, которая с нами возникла: из-под первого удара мы ушли, это факт, заодно и немцев пару раз неслабо притормозили. Особенно во второй раз. Но и до наших, так уж выходит, не добрались. Вот и зависли, словно в вакууме. Где немцы, где наши? То ли фрицы сильнее, чем я ожидал, отстали, то ли наши не менее сильно с контрнаступлением тормозят. Короче, хрен разберешься. Очень я, товарищ младший лейтенант, подобной неопределенности не люблю. Аж до усрачки.

Помолчав – да Сергей в принципе и не ждал никакого ответа, – Зыкин тяжело вздохнул:

– Хреновый из меня начштаба, Степаныч. Почти ни хрена не понимаю. Нет, в целом-то – да, а вот в частности…

– Так другого-то все равно нет! – фыркнул Кобрин. – Так что изволь соответствовать. Да шучу я, шучу, не напрягайся. Журнал боевых действий вон заполняешь? Уже хорошо, пригодится. Собственно, я не столько с тобой советуюсь, сколько просто размышляю. Нужно ж мне хоть с кем-то поговорить? Сам с собой как-то не привык, сумасшествием попахивает. А ты, Вить, мужик умный, особенно с виду.

– Очень смешно, – надулся лейтенант. Ненадолго, впрочем:

– Слушай, комбат, а вакуум – это что такое? И почему мы в нем зависли?

Сергей несколько секунд глядел на товарища, осмысливая вопрос, затем ответил с абсолютно серьезным лицом: