Вращая колесо Сансары - Геннадий Марченко Страница 28

– М-м-м… Да вроде таких уж срочных нет.

– Ну и замечательно! Побудь с семьёй, порадуй жену и ребёнка, а мы пока займёмся Светланой. А ты о ней постарайся забыть, это уже наша проблема.

Ага, наша проблема… Как выяснилось на следующий день, и моя по-прежнему. Потому что, как раз когда мы заканчивали с Лисёнком обедать и я дул в стакан с чаем, чтобы немного остудить пахучий кипяток, в дверь позвонили.

– Я открою, – опередил я дёрнувшуюся было супругу.

И предварительно – чем чёрт не шутит – поглядел в глазок. На лестничной площадке переминался неприметный мужичонка невысокого роста, в тёмном неброском костюме. Ну это уж точно не загримированная Козлова-Фурцева, поэтому я без опаски открыл дверь.

– Здравствуйте, Егор Дмитриевич. Я от Владимира Ефимовича.

Он раскрыл перед моим лицом красные корочки. Романцев Яков Петрович, капитан госбезопасности.

– Чем могу быть полезен?

– Егор Дмитриевич, вам нужно переодеться и проехать с нами, – негромко сказал капитан, оценивающе разглядывая мои треники. – Это не просьба…

Вот тебе раз! Как-то живо вспомнились фильмы о 1937 годе и «чёрные воронки». Хотя времена уже не те и людей просто так не хватают. Да и за что меня хватать? И так уже от сборной отстранили, да и то беспокоясь о моей же безопасности.

– Это связано с Фурцевой-младшей? – на всякий случай решил уточнить я.

– На месте всё узнаете.

Все страньше и страньше, как говорила Алиса в русском переводе. Что-то не нравится мне всё это. Но делать нечего, с органами не спорят.

– Кто это был? – спросила Ленка.

– В Министерство культуры срочно вызывают, даже машину прислали, – нагло соврал я. – А в чём дело – не говорят, мол, на месте всё узнаю.

– Даже чай не допьёшь?

Допил, влив в себя остывшую жидкость практически одним махом, после чего быстро переоделся в цивильное и, спустя минуту, садился в чёрную «Волгу» с занавесочками на окнах. Вряд ли на ней ездит сам Семичастный, но всё равно выглядит представительно. Романцев сел рядом с водителем. Ехали молча и минут через двадцать зарулили в большой двор на Кутузовском проспекте.

Ого, ничего себе! Моему взгляду предстало настоящее столпотворение. Под сотню зевак, которых оттеснили в сторону взявшиеся за руки милиционеры, пялились, как один, куда-то наверх. Переливались красно-синими цветами мигалки на двух милицейских машинах, рядом замерли модернизированная «Волга» неотложки с красным крестом на боку и пожарный автомобиль на шасси ГАЗ-53.

Я невольно поднял глаза, чтобы понять, куда все так уставились, и обомлел… В окне 5 этажа стояла… дочь министра культуры СССР Светлана Козлова. Она стояла спиной, явно разговаривая с кем-то в комнате, но я её сразу узнал.

– Пойдёмте, Владимир Ефимович ждёт, – подтолкнул меня капитан.

– А где он?

– В квартире Светланы Петровны.

Он и впрямь там оказался, общался с представителем УВД в полковничьих погонах. Рядом переминался врач в белом халате. Увидев меня, Семичастный кивнул:

– А, Егор, приехал… Видишь, что творится?

– Угрожает суицидом? – высказал я напрашивавшуюся догадку.

– Угу. Наглоталась какой-то дряни, совсем у бабы крыша съехала. Орёт, чтобы Егора Мальцева привезли, что-то сказать ему хочет. Вот я за тобой и послал. За мужем тоже на всякий случай послали, должны сейчас привезти. Екатерина Алексеевна сейчас в загранпоездке, просил пока ей не сообщать, успеется. Посмотрим, чем всё закончится.

– А дочка?

– Дочка в садике, ещё ей этого не хватало увидеть. Ты потяни ещё немного время, там внизу пожарные должны брезент растянуть, потом уж пусть прыгает, не страшно. Хреново, конечно, что при народе, но теперь уж ничего не попишешь. Ну что, готов?

Я молча кивнул, и Семичастный распахнул ведущую в соседнюю комнату дверь. Светлана по-прежнему стояла босиком на подоконнике, слушая монотонную речь женщины средних лет. Наверное, нашли где-то психолога, либо у них штатный имелся. Только у кого – чекистов или милиции? Хотя какая, собственно, разница?

Светлана выглядела и впрямь неважно, держалась двумя руками за косяк окна и легонько так покачивалась туда-сюда, в любую секунду грозя вывалиться наружу. Но тут её взгляд переместился на меня, и зрачки, и без того широкие, казалось, ещё больше увеличились в размере.

– Егор… Ты пришёл.

Она покачнулась, я и психолог одновременно шагнули к ней, но Светлана сумела восстановить равновесие и предупреждающе выставила перед собой ладонь правой руки:

– Стойте, где стоите! Ты! Ты, Егор, подойди… Не вплотную. Вот так. Стой. А она пусть уйдёт… совсем.

Я оглянулся на женщину-психолога, та вернула мне вопросительный взгляд, явно пребывая в замешательстве. Желательно не нагнетать ситуацию, Светка и так непредсказуема, а после приёма неизвестно каких препаратов от неё можно было ожидать чего угодно.

– Выйдите, пожалуйста, – негромко попросил я, и психолог подчинилась, впрочем закрыв за собой дверь не очень плотно.

С полминуты мы молча смотрели со Светланой друг другу в глаза, после чего она опустила взгляд и снова опасно покачнулась. И так же, не поднимая глаз, тихо произнесла:

– Я ждала тебя, Егор. Ждала все эти дни. Ты даже не представляешь, что я пережила. А сегодня я выпила целую горсть транквилизаторов, которые мне выписал врач, думала, станет легче… А тут из КГБ приезжают, я сразу поняла, что это насчёт вчерашней записки в Политехническом…

– И после этого решила выскочить в окно?

Ответом мне было молчание. Опущенная голова, растрёпанные волосы, закрывающие поникшее лицо, в декольте распахнутого халатика виднеется грудь… А Светлана ничего так, довольно симпатичная. Что ж её так занесло-то, будто приворожило ко мне. Хорошего бы гипнотизёра ей, нехай внушит, что заглядываться на женатых мужчин – не самая лучшая идея. Или пусть найдёт другой предмет для обожания. Какого-нибудь Леонардо да Винчи, в смысле его творчество. Приедет в Лувр и пускай себе встаёт перед «Джокондой», тяжело дыша, наслаждается.

– Егор, иди ко мне, – так же тихо произнесла она, поднимая голову. – Иди, не бойся… Вставай сюда, на подоконник.

Я встал рядом с ней, прикидывая, как бы сподручнее спихнуть эту ненормальную в комнату. Говорят, у психов силы удваиваются, а то и утраиваются, как бы не сплоховать.

– Егор, я не хочу жить. – Она снова немигающим взглядом смотрела мне в глаза. – Давай уйдём вместе. Там никто нас не разлучит, никто не помешает нашему счастью.

– Знаешь, меня и в этом мире всё устраивает. Жена, ребёнок, футбол, музыка… Почему бы и тебе не найти себе какое-нибудь применение в этой жизни?

– Как же ты, глупенький, не поймёшь… – Она обхватила моё лицо ладонями, продолжая пристально смотреть в глаза. – Как же ты не поймёшь, что для меня ничего и никого не существует, кроме тебя! Я не хочу быть твоим другом, я хочу быть твоей любовницей, спать с тобой в одной постели, варить тебе по утрам кофе…