Угроза внутри - Стас Тихонов Страница 28

– За чем?

Сенна хрустнул рожком, задумчиво прожевал и только затем поглядел на Кима.

– Знаешь, мифы и архетипы на ровном месте не возникают. Я не случайно попросил назначить наставником Ерика именно тебя: мне было любопытно, не оживет ли один из старых. Тот, в котором трое, объединившись, способны на многое.

Ким мало что понял, но оговорку Сенны заметил:

– Двое, – поправил он, отворачиваясь от псикодера, чтобы отфутболить обратно мяч, пущенный ему в ноги каким-то мальцом.

– В студии у Лексуса вас было трое, – возразил Сенна. – Кстати, как ни забавно, а у Тори чутье профессионала – этот потенциал в вас заметил и он.

Ким нахмурился. Их было трое, да, но Индра…

– Иметь хорошего врага не менее важно, чем хорошего друга, – проницательно заметил псикодер. – Насчет Ино и тебя я был уверен задолго до появления третьего. Но сейчас не так важно, за кем наблюдал я, потому что я не первый консул Совета. И даже не восьмой.

Какого вопроса от него ждут на этот раз? Ким смотрел, как псикодер отправляет в рот маленький острый кончик вафли. Какого бы ни ждали, ужасно хотелось пойти наперекор.

– А, ну тогда все совершенно понятно, спасибо. Немного неясно только, в чем там смысл этого вашего очаровательного ретро, но больше мне и спросить-то нечего.

Сенна улыбнулся, оценив ход.

– В плане манипуляции массами смысл примерно тот же, что в тринадцатом секторе. В предметной реальности – опять-таки, как и в случае с сектором: ни малейшего.

Ким смирился: играть с псикодером бесполезно. Все равно всегда приходится говорить о том, о чем он хочет.

– При чем тут тринадцатый сектор?

– А его нет, Ким, – неожиданно легко сказал Сенна, поворачиваясь к Киму, – Это выдумка, которой придали вид тщательно охраняемого секрета. Она нужна для того, чтобы поддерживать в людях чувство уюта и безопасности. Ведь, говоря откровенно, осознание того, что ты живешь в консервной банке на поверхности враждебной планеты, может довести до нервного срыва кого угодно.

Ким видел Город совершенно иначе, но не стал спорить.

– Особенно если у него нет другой возможности ощутить свободу и полноту жизни, кроме как позволять себе баснословно дорогую ретро-еду, – докончил Сенна. – В древние времена для этого писали картины и книги, отправлялись в экспедиции к неизведанным территориям и делали другие столь же бессмысленные вещи. Сейчас едят фуа-гра или мильфей.

– Да и фуа-гра не всем, похоже, помогает, – только и пробормотал Ким.

В синтет-сити царили покой и еще большая тишина, чем обычно. Многие обитатели уже уехали, но никто из оставшихся больше ни разу не прошел мимо Кима, не наклонив голову в знак приветствия. После событий в Форуме Ким только один раз мельком видел Готама и едва узнал его: Готам был без капюшона. Показывал всему миру бритую голову с тонкой косичкой.

Придя домой, Ким разлегся на треугольном мешке, рассеянно прикидывая, захочется ли ему еще когда-нибудь в жизни играть в «Космическую угрозу» и не потратить ли в таком случае деньги на что-то более насущное, чем окулус. Через минуту шторка резко распахнулась:

– Видел, как ты пришел, – сообщил Ерик, просовывая половину себя в ячейку, – Айда со мной!

Верный своей клятве больше никогда не протестовать против Ериковых вторжений в его ячейку, Ким лишь кротко поинтересовался:

– Куда и зачем?

– В первый, елки! Лех приезжает и еще наши. Узнаем что как у них!

Ким не сомневался, что Ерику абсолютно по барабану, что и как у детей из Коллектора, но невтерпеж подловить своего главного конкурента по акробатике, Леха, едва тот ступит в Город, и в подробностях расписать свои подвиги.

Но в конце-то концов почему бы и нет?

Главный гейт был загружен больше всех, на площади царила суматоха, как всегда пахло едой, и агонизировали от горячих новостей экраны на стенах. Транспортеры и слайдеры прибывали и отправлялись. У дверей дежурили, стоя навытяжку, бдительные внутренние силовики.

Они поднялись к терминалу и встали, оглядывая толпу сверху. Ерик вдруг отчетливо фыркнул и махнул кому-то рукой. Проследив за направлением его взгляда, Ким увидел среди белокурточников Фарида. Тот злобно стрельнул глазами в их сторону, но ответить не мог, и Ерик пережил несколько минут чистого удовольствия, демонстрируя ему богатый арсенал непристойных жестов.

Небольшая группа синтетов прошла к гейту, и внутренние проводили их строгими взглядами.

– Я так и не понял, дадут им заниматься генерией по-своему или нет, – заметил Ким.

– Ага, – невпопад ответил Ерик. Из гейта вышли трое фитоморфов: это были явно родители с дочерью, и Ким, приглядевшись, узнал в зелено-полосатой девушке Лену, – Ничего себе она яркая стала!

Ким вдруг вспомнил, как на том самом месте, где сейчас стояла, восхищенно оглядываясь, Лена, лежало скорченное тело Ришата.

– Что там Лексус, хотел бы я знать, – проговорил он сквозь зубы.

– Лексус уже ничего, – послышался скучающий голос позади.

Повернув головы, Ерик с Кимом увидели Индру, с его безупречной прической перфекциониста и в зверски крутом черном френче.

– У Лексуса оказалась при себе лошадиная доза эпитахина, – пояснил Индра, презрительно скользнув взглядом по Фариду в рядах белых курток. – Уж не знаю, как внутренние его обыскивали. Сгорел за ночь.

– Как так?! – Ким пораженно уставился на Индру.

Индра пожал плечами.

– Ну вот так, – Индра кинул на Кима взгляд из-под полуприкрытых век. – Меня больше интересует другое: что произошло в студии, когда он чуть нас не перестрелял.

– Завалили мы козла, вот что произошло, – напомнил Ерик.

– А тебе не показалось, дикий, что мы как-то удивительно слаженно сработали? – вкрадчиво спросил Индра, наблюдая за Кимом. – Ты очень точно рассчитал момент. Безрод очень вовремя переключил Лексуса на себя. Так не бывает.

Взгляд Индры сканировал, за что бы зацепиться, но Ким сделал покерное лицо и отвернулся с показным равнодушием. Ерик нетерпеливо махнул рукой:

– Да какая разница? Мы всех сделали? Сделали. Ну и все… – Он победно двинул в воздухе сжатым кулаком и отвернулся, продолжая высматривать в толпе Леха.

Ким окинул взглядом площадь, лежавшую у их ног. Внизу сновали люди, ездили погрузчики, мельтешили мультиботы. На экранах мелькали лица и картинки, со всех сторон доносились обрывки рекламных объявлений. Пахло фастфудом и пластиком, парочка детей тащила клубки сахарной ваты, двери открывались и закрывались без остановки.

Это был Город, и лучше его не было места на всей Земле.