Терпение дьявола - Алексей Соколов Страница 28

И «карапузы», и «пацаны», многим из которых уже перевалило за тридцатник, с удовольствием слушали очередную порцию увлекательных историй, то матерно сокрушаясь по поводу сначала добытого, а потом потерянного у Ледяной сопки артефакта, то от души веселясь, представляя выражение лица еще не майора, а капитана Громыко, когда похмельный прапорщик Баленко вышел на развод в драной сталкерской куртке, держа в руках вместо полученного давеча нового «калаша» с оптическим прицелом старую двустволку с похабной надписью на прикладе.

Да, рассказывать, как и учить, Крюк умел. Но, если кто-то спрашивал, почему он завязал с походами в глубь Зоны, жилец замолкал, пропуская вопрос мимо своих словно приклеенных к чернявой голове ушей, и отправлялся спать. Разбредались по койкам и его ученики, отвесив спросившему порцию легких подзатыльников.

Причину, по которой Крюк осел на Рубеже, наверняка мог знать Питбуль – его младший брат. Этот угрюмый и немногословный сталкер редко бывал в Станице новичков. Когда он появлялся, Крюк объявлял «карапузам» внеочередные каникулы и спускался с братом в бункер Григоровича – «ударять по мирному атому». Борьба с радиацией обычно занимала двое суток, после которых братья вываливались наружу уже совершенно трезвые.

Проводив Питбуля, Крюк принимался гонять своих учеников в хвост и в гриву, спуская с них на занятиях по три шкуры. Но через некоторое время успокаивался, и все возвращалось на круги своя.

А однажды вечером Крюк, как обычно, отправился к Григоровичу и вышел от него непривычно быстро, одетый в новый бронекостюм и вооруженный бесшумным автоматом «Вал». Тратить деньги попусту Крюк не любил, а такая экипировка наверняка обошлась ему в серьезную сумму. Поэтому новички сразу решили, что случилось что-то серьезное. Это предположение укрепилось, когда следом за Крюком из бункера вышел Григорович, который поднимался наверх, как правило, только по очень большому поводу.

Пожав их наставнику руку, торговец подозвал к себе Торопыгу и вместе с ним спустился обратно в свой подземный киоск. А Крюк просто надвинул на лицо защитное забрало шлема и ушел, не перекинувшись со своими «карапузами» ни единым словом. Вернувшийся с едой Торопыга тоже не смог ничего объяснить и в ответ на все расспросы только разводил руками.

Через три дня место Крюка занял Данаец – тоже жилец, невысокий, с уже седеющими короткими волосами и такой же седой щетиной. Насколько хорошим Данаец был учителем, Сапсан уже не узнал – решив устроить себе небольшой отпуск, он забрал у Григоровича причитающуюся долю и ушел за Периметр. А когда через два месяца вернулся, то понял, что из-за населивших Зону мутантов многое придется постигать заново.

Лишь через год, уже обосновавшись в баре Скрябы и получив личный аккаунт в электронной сталкерской сети, Сапсан узнал из сетевой хроники, что безоружный труп его наставника был обнаружен «вольновцами» на окраине Пустых складов, недалеко от подступов к Рыжему лесу. Тело было мумифицировано до неузнаваемости, поэтому опознать Крюка удалось только после взлома его ПДА.

Поскольку следов от «поцелуя кровоглота», характерных для подобных смертей, на лице Крюка не оказалось, и иных версий никто не выдвигал, причина его гибели осталась загадкой. Вестей от Питбуля не поступало никаких, а тело его так и не было найдено. Зона Посещения вычеркнула из своей короткой, но жуткой летописи еще две судьбы и вписала вместо них одну тайну.

Огромный кабан резко оборвал ностальгические размышления Сапсана. Клыкастая зверюга, вырулив на дорогу из дальних кустов, неторопливо оглядывалась, поводя из стороны в сторону широким уродливым рылом, лишь отдаленно напоминавшим нормальный свинячий пятачок.

В другое время встреча с этим мутантом-тяжеловесом не представляла бы особой опасности. Кабаны подслеповаты, неповоротливы и совершенно не умеют появляться на нелегком сталкерском пути незаметно. Обладая прекрасным слухом, обонянием и нежеланием знакомиться, они, как правило, предпочитают ретироваться еще до того, как будут замечены человеком.

Неожиданно нарваться на кабана можно, наверное, только наступив на него. Впрочем, бывало и такое, потому что спутать мирно почивающего в кустах и облепленного окаменелыми комьями глины хряка с каким-нибудь замшелым валуном – это как два патрона расстрелять. Особенно если встреча происходит в темное время суток. А потревоженный кабан – это не только несколько центнеров некошерного мяса, но и два ведра агрессии, расплескать которые может только бронебойная пуля. И желательно не одна.

Сейчас же ситуация была гораздо хуже. Девятимиллиметровая пуля из «хеклера» только раззадорит кабана, приведя его слабоизвилистый мозг в яростное исступление. А бесконечно удирать от этого мини-слона – удовольствие не только сомнительное, но и весьма недолгое. Скорости кабану не занимать, и если вдруг он решил выйти на охоту, то скорость плюс вес, помноженные на тупость, становятся страшной силой.

Конечно, можно оккупировать какой-нибудь камень и смиренно дожидаться, покуда свин потеряет к ним интерес. Но вот с терпением у кабана-мутанта, как и со скоростью, проблем нет. Хоть сутки на страже проторчит, если никто отвлекать не будет. А отвлекать и некому. Кой черт тебя, окорок лохматый, на дорогу-то вынес? Спал бы себе в тенечке до вечера.

Хоть бы пронесло…

Не пронесло. Завидев людей, кабан пригнул к земле похожую на бочонок голову и, издав низкое хрюканье, понесся к ним во весь опор.

Вряд ли мутант был голоден. Скорее всего, ему просто надоело млеть под кустами, и он решил немного развлечься, погоняв по округе мнимых соперников, которые зачем-то появились на его территории.

Остановить приближающегося зверя можно было только одним способом. Опасным, но проверенным.

– Разбежались! – скомандовал зэкам Сапсан. – По краям дороги.

Питон с Колодой отскочили в разные стороны, безотрывно наблюдая, как кабан, кроша крепкими копытами старый асфальт, мчится к оставшемуся на месте сталкеру.

Дождавшись, пока хряк приблизится на расстояние двух своих корпусов, Сапсан резко отпрыгнул, и кабан, согласно всем физическим законам, пробежал мимо, не сумев отклонить грузное тело от намеченного курса. Моментально развернувшись, сталкер вскинул обрез и, наспех прицелившись, влепил в основание черепа промчавшегося мутанта свинцовые капли дроби. Прогалопировав еще пару метров, кабан с хрустом подломил ноги и на полном скаку зарылся носом в асфальт. Дернув головой, он попытался подняться, но Сапсан был уже рядом – приставив обрез к подчелюстной впадине пребывающего в шоковом состоянии мутанта, он выстрелом из второго ствола отправил местного недоносорога в его свинский рай.

А ведь как хорошо день начинался.

Оглянувшись на поднимающихся зэков, Сапсан завидел несколько темных точек, движущихся по освещенному солнцем склону в их сторону. В Зоне мало кто мог так быстро и уверенно передвигаться, да еще и в стае из – он быстро сосчитал увеличивающиеся точки – девяти голов. Псы-интуиты.

Потеряв в результате непонятных мутаций зрительные органы, эти бывшие друзья человека не утратили, однако, замечательного обоняния. Наоборот – оно сильно гипертрофировалось, благодаря чему слепые мутанты чувствовали добычу задолго до того, как добыча видела их самих. К тому же псы-интуиты были, пожалуй, единственными животными в Зоне, которые еще издали распознавали радиационные очаги и аномалии. Эта способность позволяла им отлично ориентироваться даже во врожденной темноте и, конечно, не могла остаться незамеченной. Многие люди – от простых сталкеров до профессионалов-кинологов – пытались приручить безглазых мутантов. Но, увы, все попытки пропадали впустую, порой заканчиваясь смертью дрессировщика.