Мудрец - Брайан Макферсон Страница 28

Некоторые паучиные семьи из них с древних времен чтили черного, зловещего паучьего бога по имени Иблис.

Неужели ужасная находка представляла собой свидетельство тайного жертвоприношения?

Богиня Дельты, исполинское растение, наделенное сознанием, давала паукам жизненную силу.

Смертоносцы выросли до гигантских размеров и овладели телепатическим искусством за счет своей способности улавливать ментальную вибрацию, излучаемые колоссальным мозгом Нуады. Сознание космической пришелицы, постоянно пульсирующее, описывало своеобразные окружности, с каждым витком расширяясь все дальше и дальше в пространстве, пока не раскидывалось огромным чутким кругом, охватывающим все доступные ей пределы. В тот миг, когда в разные стороны расходилось самое большое вибрирующее кольцо, ментальные импульсы на несколько мгновений исчезали, и тут же все начиналось сначала, с небольшого дрожащего радиуса, опоясывавшего только сам массивный корпус растения-властителя.

Своей невероятной энергией Богиня Дельты подпитывала пауков, но не требовала ничего взамен.

Ей достаточно было сложившейся в мире гармонии, установившегося динамического равновесия, при котором разнонаправленные силы людей и смертоносцев не нарушают хрупкого баланса.

О другом паучьем кумире, о безжалостном Иблисе, Покровителе Черной Ночи, Найл мало что знал.

Те восьмилапые, с которыми он раньше общался, очень неохотно делились сведениями об нем.

Из скупых фраз-импульсов можно было только сделать вывод о том, что это тайное божество отличается жестокостью и служение ему постоянно требует кровавых ритуальных обрядов.

Естественно, что в качестве своих жертв пауки никогда не приносили баранов или коров.

Бессердечная натура черного Иблиса требовала только теплой человеческой крови. Не случайно, что главным его поклонником во все времена был Смертоносец-Повелитель по имени Хеб, жуткий стоокий тарантул, первым научившийся читать человеческие мысли и много лет назад проникший в тайны человеческой души.

Неужели в Городе появилась группа пауков, втайне поклонявшихся проклятому Иблису? И знает ли об этом Смертоносец-Повелитель?…

Все эти мысли мрачным вихрем пронеслись в голове Найла, когда он увидел груду человеческих черепов. Спутники не меньше его были раздавлены зрелищем страшной находки.

— Теперь ты понимаешь, почему мы должны завладеть «жнецами», — с трудом сдерживая свою ярость, промолвил Биллдо. — Смертоносцы убивают наших горожан… пауки утаскивают их живыми сюда, под землю… здесь над нашими братьями и сестрами издеваются и даже после смерти не дают покоя… их черепа громоздят друг на друга! По обычаю наших предков после смерти тело человека должно быть предано земле, а Восьмиглазые твари измываются над замученными людьми… Горло Доггинза перехватывало от ненависти и злобы. Да и все остальные клокотали от ярости и отвращения, каждый мечтал только о мести.

Найл и сам ощущал, как внутри него пульсирует мысль о скором возмездии, как с каждым невидимым толчком эта идея разрастается в его рассудке пухлым кровавым пятном и постепенно затмевает в сознании все остальное.

Чувство мести в отношении Смертоносца-Повелителя, принявшее облик ненасытного зверя, глодало и выжигало его мозг до такой степени, что он потерял на время рассудок и был лишен способности думать о чем-либо другом.

— Ты можешь сказать, как долго они лежат в лабиринте? — задумчиво спросил Найл у притихшего Симеона. Когда убили всех этих несчастных?

У него в душе теплилась слабая надежда, что гора черепов хранится здесь давно, долгие годы, еще со времен рабства, когда пауки безраздельно владели Городом и занимались людоедством совершенно безнаказанно. В этом случае мысли о мести нужно было бы отбросить, — находка была действительно страшна, но если все происходило до заключения Договора, люди не имели никакого права на возмездие.

С трудом Симеон заставил себя приблизиться к ужасной пирамиде. Он приказал Гастурту и Марбусу встать с фонарями по обе стороны от кучи и безжизненные лучи уставились на черепа.

Как бы не было тяжело Найлу, как бы ни хотелось ему отвернуться, он приказал себе не отводить взгляда.

Мрачные мысли одолевали его, когда желтые полосы света выхватывали из тьмы пустые глазницы, провалы носов, разверстые в страшной ухмылке рты…

Когда-то все это были живые люди. Они радовались и печалились, плакали и смеялись. А потом некая безжалостная сила вдруг ворвалась в их жизнь и выпила дыхание, превратив цветущих людей в жалкие бледные обломки, наваленные друг на друга в подземном тупике…

— Мне трудно сказать, сколько времени лежат здесь все черепа… — сообщил, наконец, Симеон. Мне нужно было бы разобрать всю груду, рассмотреть все кости по очереди… Могу утверждать только одно, самые верхние попали сюда совсем недавно. Самые верхние выделяются от других по цвету, они самые белые, потому что еще не успели потускнеть под землей… Там, на самой вершине кучи лежат совсем маленькие черепа, непохожие на остальные. Думаю, что это были детские головки…

— Хочешь сказать, что это ребятишки хромоногого Имро Сапожника и его друга Флода? — уточнил Найл. — Не знаю… но все может быть…

— Что будем делать? — сурово спросил Вайг. — Нельзя же их оставить здесь? Мы не можем сделать вид, что ничего не обнаружили!

— У нас есть цель! — решительно возразил Найл своему брату, заслужив горячее одобрение Биллдо и Джелло. — Прежде всего, мы должны завладеть «жнецами» и отомстить Смертоносцу-Повелителю, вместе со всеми его прихвостнями… Потом мы обязательно возвратимся сюда и останки наших горожан будут преданы земле!

— Совершенно согласен! — угрюмо прорычал Доггинз. — Мы не забудем об этом даже тогда, когда спалим все паучьи гнезда!

Отряд повернул обратно и вышел из тупика.

Все шли в молчании, никому не хотелось больше говорить. Никто не смог бы с уверенностью сказать, сколько жителей города нашло мученическую смерть в этом гнусном месте.

Для того, чтобы хоть как-то поддержать дух в своих спутниках, Симеон попросил об остановке. Полы его походной туники распахнулись, а из одного из бесчисленных карманов была извлечена небольшая бутылочка.

Лишь только горлышко этого сосуда освободилось от пробки, зловоние подземного коридора прорезал необычайно свежий и сладкий аромат.

Для Найла не составило труда припомнить, что этот запах принадлежит раствору легендарного ортиса.

«Надо же, как бывает, — невольно усмехнулся он про себя. На днях этим раствором Симеон врачевал безутешного Имро Сапожника, падавшего от слабости, а теперь, чтобы успокоиться, приходиться вдыхать ортис и всем остальным, лучшим воинам…"

— Попробуйте немного, это сейчас каждому необходимо, — угрюмо посоветовал доктор и они тронулись дальше в путь.

Вскоре они достигли колодца, через который проникли в лабиринт, и на этот раз повернули в другую сторону.