Поле боя - Арктика - Георгий Савицкий Страница 28

После завершения испытаний тяжелый атомный авианесущий крейсер «Слава» вернулся на Николаевский судостроительный завод. Теперь инженерам и заводским специалистам предстояло внести соответствующие изменения в оборудование корабля. На аэродроме Бельбек, где теперь базировалось звено истребителей Су-207, инженеры и техники тоже проводили различные тестирования систем, аппаратуры и узлов самолетов. Полковник Щербина и его «орлы» принимали в наземной части испытаний такое же деятельное участие, как и в воздушной. Вместе со специалистами из ОКБ Сухого они доводили аппаратуру самолета до расчетных значений, а это значило, что кабины Су-207 они покидали только в конце дня, а если испытания и доводка были назначены на ночь — то утром. Вместе они спорили, выстраивали теории, бились над проблемами.

И при всем при этом Олег Щербина успевал полетать «для души» со своим бывшим ведомым, а теперь командиром полка Юрием Рощиным.

Но внезапно производственный круговорот был нарушен неожиданным визитом. На аэродром Бельбек приземлился палубный вертолет Ка-31. На авиабазу пожаловала делегация моряков со «Славы» с приглашением посетить их «скромный ковчег» — так они шутя назвали свой авианесущий крейсер.

Предложение было принято с воодушевлением, и Щербина вместе с тремя летчиками-испытателями и Юрий Рощин тоже с еще несколькими офицерами загрузились в морской вертолет. Маршрут и коридоры оказались согласованы заранее, а перелет из Бельбека в Николаев занял часа три.

Ка-31 приземлился на небольшую посадочную площадку прямо на территории завода. Летчиков уже ждали офицеры в черной парадной форме.

Борттехник открыл сдвижную дверь грузопассажирского салона, и Щербина первым соскочил на землю, придерживая фуражку с голубым околышем от ветра, поднятого лопастями соосных винтов. Вертолет утвердился на всех четырех опорах шасси, и лопасти остановили свое вращение. Из винтокрылой машины, на ходу поправляя парадную форму, высыпали остальные летчики.

— Здравия желаю! — вскинул ладонь к козырьку черной фуражки офицер-моряк.

Здравия желаю! — ответил тем же и полковник Щербина.

Они пожали друг другу руки.

— Второй помощник, капитан 3-го ранга Артем Иванович Левицкий, — представился офицер. — Кают-компания авианесущего крейсера «Слава» просит вас быть нашими гостями.

— Искренне рады быть вашими гостями. Полковник Олег Николаевич Щербина, — представился командир летчиков-испытателей.

Вперед незаметно выдвинулись два подтянутых парня в штатском.

— Виноват, товарищ полковник, — сказал один из них негромко, протягивая Щербине пластиковый прямоугольник — Возьмите, пожалуйста. Это бейдж-пропуск. Простая формальность.

— Понимаю, — усмехнулся Олег, цепляя на лацкан кителя бейдж.

Все-таки, как ни крути, все они находились на одном из самых крупных судостроительных заводов, режимном военном объекте. Все остальные гости тоже нацепили бейджи, а у моряков они и так были пришпилены к лацканам парадных кителей.

Над бетонными плитами заводской набережной возвышался серый, шаровой борт атомного авианесущего крейсера. Часовой у трапа замер, сжимая в белых перчатках карабин Симонова. Тихий плеск волн, глухой грохот завода, крики чаек. Соленый морской воздух, чуточку отдающий мазутом.

— Добро пожаловать на борт, товарищи офицеры.

— Благодарим.

По одному летчики поднимались по балясинам трапа на палубу самого современного русского корабля. Часовой вскинул ладонь к бескозырке с развевающимися на легком ветру ленточками. Отражаясь от полированного светло-коричневого орехового ложа и приклада церемониального оружия, сверкали начищенные пуговицы белой парадной формы и бляха ремня с якорем.