Антропогенный фактор - Виталий Забирко Страница 28

— Ладно, — отмахнулась Ютта. — От вас, мужчин, все равно правды не добьешься. Все бы вам льстить… Налейте мне вина.

Я налил ей бокал, плеснул себе.

— За что пьем?

— А просто так, — пожала она плечами. — Под сырники.

Мы пригубили и принялись есть.

— Можно ещё? — попросил я, быстро расправившись со своей порцией.

— Ешьте, дорогой гость, ешьте! Наготовила много, что ж потом, выбрасывать? — подтрунила она.

— Умеете вы аппетит испортить, — парировал я, накладывая себе, вопреки реплике, три сырника.

— Н-да… — Ютта округлила глаза, глядя на мою порцию. — То-то у вас животик кругленький. Ох, и погоняю же я вас в бадминтон! И не отвертитесь — считайте это платой за обед.

Наш пустопорожний треп неуклонно приближался к флирту, и первый пробный шар бросил я.

— Может быть, разделим обязанности? Я буду поглощать сырники, а Энтони — играть с вами в бадминтон.

Ютта кисло поморщилась.

— И вы туда же… Не люблю юнцов, они считают женщину своей собственностью.

Все стало на свои места. Ютта, как и большинство работников Внеземелья, подолгу пребывающих в длительных командировках, воспринимала секс как естественную физиологическую потребность. И не более. А Холодков, кажется, хотел большего…

— Я давно так не считаю, — сказал я.

— Надеюсь. — Ютта заглянула мне в глаза. — Налейте еще вина.

— Предлагаю тост. — Я дополнил бокалы. — Давайте перейдем на «ты».

— На брудершафт?

— Зачем же! — рассмеялся я. — Целоваться жирными губами? Вы меня тогда десятой дорогой обходить будете!

— Договорились, — многозначительно кивнула она, приподняла бокал и выпила до дна.

Я последовал ее примеру и не стал уточнять, о чем именно договорились — перейти на «ты» или «обходить десятой дорогой».

— Как тебе прогулка по Мараукане? — спросила она, нарезая сырник в тарелке.

Вот оно! Не простой обед затеяла Ютта, и, возможно, отнюдь не ради того, о чем я подумал. Размечтался!

— Нормально… — сказал я. — Ничего особенного — сплошной пеносиликат. Как в застывшем, так и аморфном виде. Да еще сушь в горле.

— В катакомбы не спускался? Ничего интересного не нашел?

Вот те на! Гримуру с Ктесием некогда было следить за моими передвижениями по плато, зато другой наблюдатель объявился.

— Унылое зрелище эти катакомбы, — сказал я. — Темнота, пустота в комнатах… Стены от прикосновения осыпаются, того и гляди, свод обрушится. Но кое-что нашел. Не знаю, насколько это интересно.

Я полез в карман и выложил на стол волан с опаленными перьями.

Ни тени смущения не отразилось на лице Ютты. Она взяла в руку волан, повертела в руках, затем снова положила на стол.

— Тот самый? — спросила она ровным голосом.

Я промолчал.

— Где нашел? В катакомбах?

— Да.

— Что ж, этого следовало ожидать… — задумчиво протянула Ютта.

— Чего — ожидать? — изумился я.

Ютта наконец посмотрела мне в глаза.

— Слушай, Вольдемар, зачем это тебе нужно? Ты — планетолог, а это всего лишь неоформившиеся догадки о ксенологической сущности фантомов.

— Зачем нужно? — Я изобразил на лице крайнюю степень недоумения. — А зачем маршрутный сценарист Эстасио Мугаджи гоняется за фантомами с разрядником? Элементарное человеческое любопытство, которое не зависит от профессии. Кстати, — пошел я напролом, — зачем ты меня обманула, сказав, что это был пепел волана?

— Затем, чтобы не вызывать лишнего ажиотажа. Те крохи пепла, что предоставил мне Эстасио, можно интерпретировать как угодно. Биосиликатная структура выгорела настолько, что практически полностью превратилась в песок. — Ютта поморщилась. — Слушай, неужели нет более интересных тем? Давай я включу музыку…

Объяснение было приемлемым, хотя я в него и не поверил. Однако продолжать расспросы не стал — все равно большего от Ютты не добиться.

Далее все покатилось по естественному сценарию, когда мужчина и женщина остаются наедине. Легкая музыка, легкое вино, легкий флирт и обычный секс. Не столько для удовольствия, как для разрядки организма. Героический аскетизм первопроходцев давно канул в Лету…

Оставаться ночевать я не стал, хотя Ютта и предлагала — ей не нравилось спать в одиночестве. Давно убедился, не стоит потакать женщине, иначе можно привязаться, а выглядеть в глазах коллег, как Энтони Холодков, я не хотел. К тому же дома ждали дела.

Вернувшись в свой коттедж, я выпил кофе, чтобы перебороть навалившуюся сонливость, запер Куги в спальне, а сам уединился в лаборатории и спросил секретаря, не посещал ли кто коттедж в мое отсутствие. Получив заведомо известный отрицательный ответ, я отключил все рецепторы секретаря и проверил по своим независимым источникам, сканирующим движение и звук. Странно, но и они выдали отрицательный результат, а эти данные подделать не мог бы даже я. Неужели ошибся в предположениях насчет Гримура и Ктесия, или они оказались умнее, чем я думал, и не стали копаться в моих вещах? Зачем тогда было посылать меня на поверхность Марауканы?

Включив ассист, я связался с трансформером. Как и предполагал, половина кристаллов трансформера бесследно исчезла в раструбе пылесоса биокибера-уборщика, но с оставшейся части ассист за пятнадцать секунд извлек записанную звуковую информацию. После этого я установил частотно-волновую блокаду, и ассист минут пять перерабатывал информацию, прессуя речь и отсекая лишние шумы.

В конце концов на экране загорелась краткая информационная сводка, больше похожая на распорядок дня:

05.12–05.28. Шум пылесоса, шаги биокибера, топот Аранея в клетке.

07.20–07.41. Физзарядка Гримура, невнятное бормотание.

07.41–08.03. Водные процедуры, невнятное бормотание.

08.03–08.36. Кормление Аранея, пересвист.

08.38–08.58. Завтрак.

09.00–09.36. Селекторное совещание.

09.37–09.48. Обсуждение с Ктесием плана работ.

09.49–10.51. Работа в лаборатории.

10.52–11.20. Приход Ктесия, разговор на отвлеченные темы.

11.21–12.00. Уход Ктесия, работа в лаборатории.

12.01–13.00. Кормление Аранея, пересвист, обед.

13.00–14.21. Работа в лаборатории.

14.22–14.28. Селекторный разговор с Мшински на повышенных тонах.

14.29–16.11. Работа в лаборатории.

16.12–16.29. Совместный доклад Нолано и Мугаджи о маршрутной разметке подвесных дорог.