Участник поисков - Борис Иванов Страница 28

Орри дружил с Лесом. Поэтому ни холодный ветер, ни начинающийся дождь не слишком испугали его. Он быстро передвигался по сумеречным коридорам, пролегающим под кронами лесных гигантов и остающимся сухими даже под проливными дождями. Ночные холода тоже не были проблемой. В заброшенной хижине в лесу — над тем самым ключом под камнем.

Они должны были уже скоро появиться вдалеке — и ключ, и камень, а если присмотреться, то и хижина... Но еще раньше Орри приметил костерок. Маленький, но на редкость криво разожженный — с наветренной стороны кряжистого крауна, издали заметный не столько своим неверным огоньком, сколько едкой копотью, далеко тянущейся от него вдоль по ветру — прямо поперек дороги Орри. Разжигали костерок явно наугад подобранной поблизости дрянью — сыроватыми листьями и ветками того же крауна. И кого это занесло в такое глухое место, да еще вот так, на ночь глядя?

Орри, — сам того не желая, взял чуть в сторону и, осторожно приглядываясь к приютившимся у огонька фигурам незнакомых путников, понурых и явно намокших, стал приближаться к коптящему огню.

— Малек клюнул, — удовлетворенно сообщила Бэзилу Каманера. — Не оборачивайся... Запомни — из его болтовни с дурацким сверчком: Храм, плохие люди, деньги, Алекс...

— Да помню я все... — чуть слышно, но явно недовольно буркнул Кац.

Орри хорошо рассмотрел сидевших у костра только метров с двадцати — сумерки, раньше времени окутавшие Лес, давали себя знать. Эти двое были разными и вместе с тем похожими друг на друга. Легко, не для дороги одетая девушка — невысокая и легонькая на вид. Курносая и сильно конопатая — какими-то аристократическими, изысканными курносостью и конопатостью, как сказал бы себе Орри, если бы в его лексиконе присутствовали слова «изысканная» и «аристократическая». Но таких слов мальчишка из Нижнего города знать не мог, и Орри определил черты незнакомки как «чудные». Волосы девушки, уложенные коротко остриженным шлемом, отливали в свете костерка старинной медью. Глаза — большие, в пол-лица — были словно старше ее самой, взгляд их был пристальным и каким-то горьким. Словно разочарованным в чем-то — глубоко и надолго. Девушка ежилась под холодным ветром. Рыжий — как и она сама — свитерок вряд ли надежно защищал ее. Второй путник был постарше ее — этакий поджарый крепыш, одетый словно на танцы. Даже галстук зачем-то украшал его короткую шею, а из нагрудного кармана уж и вовсе ни к селу и ни к городу торчал франтоватый треугольник носового платочка в мелкую полоску — в тон галстуку. Физиономия франта была круглой и немыслимо хитрой. Глаза — узкие, внимательные щелочки, а изо рта пару раз — зато время, пока Орри рассматривал незнакомцев, укрывшись в наступающих сумерках — высунулся язык и плотоядно облизнул сложенные бантиком губы. Стрижен чужак был не по здешней моде — слишком коротко и на косой проборчик, словно хотел подчеркнуть странный пегий окрас доставшихся ему от бога волос. Они не были неприятны, эти двое. Скорее даже симпатичны. Но дьявольски подозрительны.

Совершенно неожиданно для Орри девушка вдруг помахала ему рукой — вполне доброжелательно и приветливо. Помахал ему и франт, тоже благожелательно, но не так энергично — с этакой вальяжной ленцой. Оказывается, чужаки уже давно заметили его. Орри залился пунцовым румянцем — слава богу, в полутьме незаметно было. Стыдно вот так проколоться — это ему-то, другу Леса. И перед кем — перед чужаками, которые толком и костра-то разжечь в здешних краях не умеют!