Пушечный наряд - Юрий Корчевский Страница 28

– Лучше всего прямо по реке плыть до Дордрехта, затем на север по суше миль тридцать, и все порты – Гаага, Лейден, Амстердам, Ден-Хелдер и еще куча более мелких к вашим услугам, мсье.

– А не предложишь ли кого знакомого?

Лодочник почесал давно немытую голову.

– Нет, на лодке очень далеко, нужно речное судно, проще в Намюре в порту найти, ниже Намюра и до самого моря суда ходят очень часто; правда, сейчас не лето, но три-четыре посудины уж всяко идут.

Я поблагодарил за подсказку и сошел недалеко от порта. В сам порт контрабандист соваться не рискнул. Ладно, тут идти пятнадцать минут, кофр только тащить неудобно, да шпага била по ногам, чай – не асфальт.

Поскольку был вечер, решил не заморачивать себе голову, зашел в первую попавшуюся гостиницу, хорошо поужинал свининой на вертеле с мозельским и завалился спать, все-таки предыдущая ночь была почти бессонной.

Утром, успев только побриться и позавтракав, пошел в порт – благо идти было недалеко. Одно судно идет вверх по течению, другое – вниз, но углевоз, вся палуба в тонкой черной пыли, ввек не отмоешься.

Так и просидел весь день, подбегая к судам. Вот уж не везет! Трактирщик забегаловки, где я сидел, коротая время за кувшином пива, подошел к столу:

– Мсье, вы куда-то торопитесь?

– Пожалуй, да. Мне надо в любой голландский порт.

– Если не погнушаетесь, то скоро пойдет дилижанс на Антверпен, а там совсем недалеко до портов, тем более в Антверпене сходятся все дороги и канал.

– Ну что ж, я согласен.

Трактирщик указал на сидящего в углу господина:

– Ваш кучер, договаривайтесь.

С виду бы никогда не подумал, что это извозчик. В черном сюртуке, в цилиндре, осанистый – прямо лакей царской кареты, не меньше. Мы быстро сговорились, и я поторопился за кофром. Памятуя свои прежние приключения на сухопутных дорогах, зарядил оба пистолета, засунув их подальше за ремень, неизменная шпага висела на поясе, в рукав затолкал пару метательных ножей.

Конечно, густонаселенная Бельгия – это не Франция, но все же, все же. Я подошел вовремя, часть пассажиров уже сидела, оставались задние места. Я засунул кофр на крышу, кучер перетянул вещи веревкой.

Я уселся и слегка задремал, что-то вымотали меня последние дни. В Россию, домой хочу, где все говорят по-русски. Правда, и дома сейчас там нет, и жены нет, даже любимой женщины нет. Можно и здесь неплохо обосноваться, но я же не Березовский и иже с ним. И так мое путешествие из Крыма затянулось.

Кто-то сел сзади, захлопнулась дверца; приоткрыв глаза, я глянул на часы. Четыре часа пополудни.

До вечера еще далеко, успеем до Брюсселя доехать. Дилижанс легко шел по дороге, и я незаметно уснул. Очнулся я от грохота, на меня падали какие-то люди; крик, пыль. Сидящие сзади попытались выбить дверцу, раздалось несколько выстрелов, сквозь фанерную дверцу, выбивая щепки, полетели пули. На мне кто-то лежал, и я телом чувствовал, как тяжелые пули ударяли в пассажира, лежавшего на мне. Ни хрена себе, прокатился в дилижансе. Выстрелы прекратились, я с трудом столкнул с себя убитого и вытащил свои пистолеты. О шпаге пока нечего было и думать, пассажиры лежали один на другом, тщетно пытаясь выбраться. Снаружи кто-то сапогом выбил дверцу, и в салон заглянула усатая толстая физиономия. Не медля ни секунды, я пустил ему пулю в лоб и выскочил наружу, упал и перекатился. Сбоку раздался еще один выстрел, но мимо. Я из положения лежа вскинул пистолет. Ба-бах! Одним разбойником меньше. Из дилижанса никто пока не выбирался, но спереди бежали двое. Я не стал разбираться, выхватил из рукава метательный нож и всадил переднему в грудь. Рубашка на нем была расстегнута, и я видел, что защиты нет. Второй, видя неудачу товарищей, прыгнул в кусты. Черт с ним, не бегать же догонять.

– Выходите, дамы и господа, кто цел, разбойников нет.

В дилижансе зашевелились. Я побежал вперед. Вот в чем дело. Поперек дороги, привязанная к двум деревьям, была натянута веревка. Или кучер ее не заметил, либо ее подняли в последний момент. Сам кучер лежал, ноги его были придавлены дилижансом. Попросив вышедших пассажиров помочь, мы приподняли довольно тяжелую карету и вытащили кучера. Был он в пыли, в ссадинах, но ноги были целы, прихрамывал лишь. С ним вдвоем мы подошли к лошадям. Одна сломала ногу и билась в постромках, пришлось пристрелить бедное животное, чтобы не мучилось.

Кучер обошел перевернутый дилижанс, покачал головой, пассажиры собирали рассыпавшиеся при падении чемоданы и узлы. Нашел и я свой кофр, при падении он не пострадал. Я заглянул внутрь салона – двое убитых, что сели последними, и причина нападения – в ногах у одного лежал мешок из грубой холщовой ткани, на котором было написано – «Банк Маастрихта».

Черт бы побрал этих банкиров. Из-за их мешка я чуть жизни не лишился. Я со злости пнул; мешок звякнул. Кучер подошел ко мне:

– Сроду нападений не было, спокойная дорога, видно, мешок с деньгами кто-то узрел. Как я вижу, господин, вы тут самый представительный, вон, разбойников побили. Надо дилижанс поднять, на трех лошадях мы все равно ехать сможем, правда, не так быстро.

После некоторых раздумий я разрубил у одного из деревьев веревку, перекинул ее через толстый сук, привязал к поручням на крыше. Мужчины дружно взялись за веревку, и общими усилиями дилижанс был поставлен на колеса. Еще с полчаса кучер разбирался с постромками, перепрягая лошадей.

Наконец, все было готово, трупы убитых положили наверх, рядом с вещами. Я уселся у выбитой дверцы, положив рядом мешок с деньгами. Тронулись. Временами я ловил на себе испуганные взгляды мужчин и восхищенные – женщин. Уже без приключений добрались до Брюсселя, по темным улицам доехали до гостиницы. Кучер ушел улаживать дела, и вскоре прибыли полицейские. Меня допросили, но поскольку свидетелей было уйма – весь дилижанс, ко мне больше не приставали.

Утречком меня разбудил кучер.

– Господин, не гневайтесь, лошадь я уже купил, что с деньгами делать будем?

– С какими деньгами? – спросонок я не сразу сообразил, о каких деньгах идет речь.

– А мешок?

– Да разве полицейские его не забрали?

– Нет, конечно, я его трактирщику на хранение отдавал, пока лошадь покупать бегал.

Ну что ж, назвался груздем – полезай в кузов.

Я, кряхтя, встал – ушиб где-то вчера бок, оделся в чистую одежду – вчерашнюю можно было выкинуть, ополоснул лицо, и мы поехали. Кучер уже выспросил на торгу адрес банка, и мы доехали быстро.

Сонный охранник не пустил, объяснив, что еще никого нет. Ладно, подождем. Я выгрузил оказавшийся тяжелым мешок к дверям банка и уселся на него. Кучер, немного посидев, решил не терять времени и ехать к каретных дел мастеру менять дверцу.

Долго сидел, около часа. Наконец к банку подъехала карета, из нее вышел важный господин. Охранник выскочил из дверей, согнувшись в поклоне. Не иначе, как управляющий. Я поднялся с мешка, пнул его ногой: