Долг центуриона - Леонид Кудрявцев Страница 28

Наконечник ударился о мостовую и высек из нее искры.

Я, каким-то чудом умудрившись не выронить бормоталку, так и застыл, удивленно разглядывая стрелу, валявшуюся от меня шагах в пяти.

Зрение у меня хорошее, и благодаря этому я прекрасно разглядел, что стрела — самая настоящая, стопроцентная боевая, с острым стальным наконечником. Не промахнись неведомый стрелок, она запросто могла пронзить меня насквозь. Неведомый стрелок...

Я повернулся и посмотрел в ту сторону, откуда прилетела стрела.

Ничего особенного там не было. Очередная толпа ряженых, какие-то платформы, стоявший особняком оркестр во главе с капельмейстером, одетым в мундир, расшитый золотом так, что рябило в глазах. И шум, и крики, и музыка.

Вот только мой стрелок не мог там находиться, не должен был там быть. Конечно, прятаться в толпе гораздо удобнее. Особенно в толпе ряженых. В ней арбалет в руке не вызовет недоуменных вопросов. И даже если ты из него выстрелишь, то во всеобщей сутолоке никто не заметит, куда полетит стрела, да и окружающие, скорее всего, посчитают выстрел какой-нибудь экзотической шуткой. По крайней мере, препятствовать твоему бегству они не будут.

Есть, правда, одно большое неудобство. Хорошенько прицелиться в толпе не удастся. Плюс к тому риск, что в тот момент, когда ты будешь жать на курок, кто-то может толкнуть тебя локтем в спину, и это приведет к промаху.

Собственно, может, поэтому стрелок промахнулся? Интересно. Что он сейчас делает? Готовится к новому выстрелу или пустился наутек? Что, если первое?

Выхватив «кольт», я неторопливо затрусил к толпе. Спешить не имело смысла. Если стрелок кинулся наутек, то он уже наверняка скрылся. А вот если он сейчас готовится к еще одному выстрелу, то разумнее всего бежать не спеша, быть наготове, для того чтобы отскочить в сторону или упасть на мостовую, если из толпы вылетит еще одна стрела.

И она вылетела.

Она вылетела из середины толпы и устремилась в небо по крутой дуге, набирая высоту, поблескивая отточенным наконечником. Не сводя с нее взгляда, я сделал шаг в сторону, а потом, к тому времени когда стрела миновала вершину дуги и устремилась вниз, казалось, точнехонько мне в грудь, я сделал еще один.

Преступнику приходилось стрелять навесом потому, что мельтешащая перед ним толпа делала прямой выстрел невозможным. И все же он выстрелил, не побоялся, хорошо понимая, чем этот риск ему грозит.

А чем, собственно? Не буду же я в него стрелять? И спрятаться в толпе гораздо проще. Значит, не очень-то он и рисковал, а просто обладает достаточно крепкими нервами.

Стрела ударилась о мостовую в шаге от меня, и я тотчас взглянул на толпу, надеясь хотя бы увидеть, как стрелок удирает.

Увидел.

Один из ряженых, в какой-то нелепой шляпе с узким, длинным перышком, резко, рывками дергаясь из стороны в сторону, ломился сквозь толпу. В руках он что-то держал, и это что-то, хотя я и не мог увидеть его полностью, здорово смахивало на арбалет.

Зачем же он его не бросил, идиот? Зачем вообще убегает? Единственное, что требовалось от стрелка в такой толпе, это бросить арбалет на мостовую и сделать вид, будто он к стрельбе не имеет никакого отношения. И никто не докажет, что это не так.

Но нет же, не бросил. Почему? Может, не желает терять арбалет? Может, рассчитывает использовать его еще раз? Кстати, а почему и нет? Избавившись от арбалета сейчас, он может другого оружия и не достать.

Я почувствовал, как во мне пробуждается злость. Все-таки какой наглец! Решил унести ноги вместе с арбалетом, для того чтобы иметь возможность снова меня подкараулить и пальнуть еще раз. Впрочем, такая наглость вполне наказуема.

Стараясь не упустить из виду беглеца, я стал огибать толпу по периметру. Если мне хоть немного повезет и стрелок меня не заметит, то шансы перехватить его значительно увеличатся. Кроме того, поблизости не было ни одного сооружения, вроде той башни, свалившейся на меня во время моей прошлой погони за ирмурянином. Ирмурянин?

Я не смог хорошенько рассмотреть беглеца, но мог бы поклясться, что это ирмурянин и есть. А кому еще могло понадобиться меня убивать?

Толпа шумела, корчилась, пела и плясала. Временами откуда-то со стороны доносились истошные вопли режиссера, и тогда толпа вздрагивала, словно животное, ощутившее укус овода, на какое-то краткое время ее структура несколько менялась, становилась более упорядоченной. Но длилось это недолго. Как только вопли смолкали, толпа снова начинала расползаться. Ряженые либо прекращали танцевать и, закурив, принимались обсуждать какие-то свои, более важные, чем подготовка к карнавалу, дела, либо продолжали танцевать, но все более и более теряя ритм. Что-то у них сегодня не ладилось, не было желания работать совместно, превратиться из толпы в команду единомышленников, делающих одно, общее дело.

Стараясь не столкнуться с отдельными то и дело покидавшими толпу и возвращавшимися в нее ряжеными и одновременно пытаясь не потерять из вида убегавшего врага, я старательно работал ногами, жалея лишь о том, что не могу сейчас активизировать симбиота. Имей я такую возможность, стрелок был бы уже пойман.

Я ухмыльнулся.

Впрочем, можно поклясться, что если стрелок именно ирмурянин, а это наверняка так, то он сейчас тоже жалеет о том, что растратил силы своего симбиота и не имеет возможности скрыться от меня со скоростью скаковой лошади.