Игры на выживание - Николай Собинин Страница 28

Похоже, «густонаселенная» зараженными Москва чудесным образом осталась где-то далеко. На этом кластере не было даже намеков на присутствие мутантов. Ну, если опустить косточки в комнате на втором этаже, где он пришел в себя. Все это вызывало еще большее недоумение.

Кирпичная двухэтажка, из которой он вышел, оказалась какой-то конторой при громадной, рассыпающейся коробке непонятного комбината. Ржавые конструкции; обесцветившаяся краска, выбитые, зияющие провалами окна; рухнувшая пожарная лестница. Да уж, все это добро заброшено людьми наверное еще при царизме. Там он для себя вряд ли найдет что-то полезное. Что было — сгнило десятки лет назад.

От конторского двора через поля тянулась порядком заросшая, растрескавшаяся бетонка. И в той же стороне, куда она вела, в паре километров виднелись прямоугольные силуэты жилых домов. С других сторон заброшенные здания комбината обступал густой смешанный лес. Похоже, городок выглядит самым привлекательным вариантом. Там он наверняка найдет себе что-нибудь прикрыть наготу, ну и прочими припасами неплохо бы разжиться. Пока организм не проявлял никаких позывов, но есть или пить захочется наверняка и скорее всего в самое ближайшее время.

Так что придется немного прогуляться, в чем мать родила. Ладно, переживет. Некомфортно, конечно, снизу поддувает, да и вообще: чувствуешь себя каким-то психом. Что интересно, ноги вообще не протестовали против прогулки босиком. Дикарь ради любопытства задрал ступню и увидел, что кожа на пятках по своей твердости напоминает рог. Похоже, ему не привыкать ходить без обуви.

Пока неторопливо шагал по заросшей дороге, Дикарь пытался систематизировать свои воспоминания, а особенно то, что Холод (вот, вспомнил, как звали его крестного) рассказывал про Улей, и ту информацию, которую он почерпнул из информационного буклета. Тут ему в голову пришла мысль, что, возможно, он каким-то загадочным образом вернулся домой, все, что было прежде, оказалось лишь страшным кошмаром?! И тут же отмел эту соблазнительную мысль; где-то внутри твердо сидела уверенность, что он все еще в Улье. Просто знал это и все. Кажется, Холод сдержал свое обещание: он стал иммунным, но куда делся кусок памяти? И что стало с его телом. Куда, в конце концов, девалась левая рука? Вопросы громоздились один на другой, а вот ответы на них находиться не спешили. А еще Дикарь вспомнил про свою сделку с Холодом и обещание, данное ему в обмен на иммунитет: доставить сообщение Соловью в Озерск.

— 91, 87, 103, 98, красный, 93, желтый!

Бессмысленный набор букв и цифр отпечатался в мозгах намертво. Лучше бы там отпечаталось, где его одежда и как он вообще тут очутился. Москва! Эта мысль окатила его не хуже ледяного душа! Если он все еще в ее окрестностях, тут должно кишмя кишеть зараженными. И тут же успокоился. Зараженных поблизости не было, он был уверен. Но почему? Откуда такая убежденность?

На подходе к городу он догнал пустыша. Тот едва переставлял ноги и ковылял в сторону жилых домов. Засаленная роба, мазутные штаны, резиновые сапоги. Сам какой-то весь жалкий, тщедушный, совсем обессилевший, едва переставляет ноги. Как видно, так и не нашел чем подкрепиться. Он совершенно не обращал внимания на приближавшегося со спины человека. Дикарь не старался красться, но поскольку был босой и без одежды, все равно получилось подойти к пустышу практически беззвучно. Догнав зараженного, он навалился на него сзади, схватил за редкие седеющие волосы и несколько раз приложил о бетон лбом. Пустыш слабо завозился под ним, а потом умер, не издав ни звука. Дикарь лишь удивленно хмыкнул. Несмотря на отвратное самочувствие, силы в его единственной руке было хоть отбавляй.

Одежда вряд ли бы ему подошла, слишком заморенный был мужик, да и сапоги сорокового размера можно было напялить на ноги разве что как сандалии. Обшарив карманы, не обнаружил там ничего толкового, кроме полупустой пачки сигарет и зажигалки, да еще в куртке нашлась свеча зажигания. Похоже, ему попался какой-то «мазут» — шофер или ремонтник. Оттащив тело с дороги к обочине, пошагал дальше.

Метрах в двухстах от края жилого квартала дорога стала другой. Бетонные плиты обрезало, словно лазером, а хитрый механизм Улья пристыковал их к асфальтированной дороге средней степени паршивости. Похоже, он наткнулся на границу кластеров; тот кластер, который он покинул только что, явно был стабом, уж больно древним и ветхим все на нем выглядело. Ну, либо зависшим, с длительным сроком перезагрузки. Вроде бы так их обзывал информационный буклет.

Подойдя к ближайшей коробке жилого дома, он встал между бетонным забором и железным гаражом, разглядывая двор на предмет угроз. Не хотелось бы вляпаться в неприятности, будучи абсолютно голым и безоружным. Десятиминутное наблюдение не дало никаких результатов: все так же плыли по ясному небу облака; стрекотали кузнечики и щебетали воробьи на крыше соседнего гаража. Разве что белевшие в траве там и тут кости напоминали о таящейся вокруг угрозе, но на этом все заканчивалось. Кластер перезагружался относительно давно — костяки выбелило солнцем и дождями, жалкие остатки плоти и связок на костях почернели и высохли. Прошло две или три недели, а может и больше. Пустышей или более серьезных тварей он тут не заметил — и это неудивительно. Уничтожив всех людей, попавших сюда с перезагрузкой, зараженные ушли на более «рыбные» места. Тут, конечно, не было абсолютно пусто: какое-то количество самых слабых зараженных и, возможно, немного бегунов имелось, но это ерунда. Хоть он их и не видел, но наверняка знал, ощущал каким-то непонятным внутренним чувством, что они тут есть. Они просто пока что не попались ему на глаза.

Кусок кластера, на котором он оказался, не впечатлял размерами. Всего три пятиэтажки, выстроившиеся буквой «П», к торцу одной из них примыкают какие-то одноэтажные здания, выкрашенные красно-белой краской, с яркими, кричащими вывесками. Сильно смахивает на магазин, возможно, там ему повезет разжиться чем-то съестным. За серыми коробками многоэтажек маячила закопченная труба ТЭЦ. Больше никаких зданий поблизости не было, со всех сторон к домам подступал пустырь.

Дикарь прислушался к своим внутренним ощущениям: состояние чуть получше, чем в тот момент, когда он пришел в себя, но еще далеко от идеального. А еще появилось это мерзкое сосущее чувство внутри, небольшая деревянность и скованность движений. Он теперь знал, что это значит: пришло время выровнять свой споровый баланс. А для этого необходимы вполне определенные предметы и на деревьях они не растут. Найти их можно только в затылках развитых и не очень тварей, а они вряд ли добровольно согласятся позволить ему покопаться в своих споровых мешках. Сильный противник ему сейчас не по зубам, так что нужно найти кого-то вроде не слишком изменившегося бегуна. Такого, с которым он сможет справиться даже одной рукой. Надо только вооружить ее чем-то твердым и тяжелым.

С тоской вспомнилась огромная гора трупов зараженных всех мастей, которую накрошил взвод солдат на въезде в московский кластер. В их затылках наверняка осталась лежать целая прорва полезностей. Жаль только, что тогда он об этом и не подозревал. Хотя, даже если бы и знал; у него тогда не было и минутки времени, чтобы вырезать эти самые потроха. Тогда он прикладывал все силы, чтоб ему ненароком не открутили голову. Так что сейчас нет особого смысла сокрушаться по этому поводу.