Дом Ночи - Дмитрий Колодан Страница 28

Пришла осень и раскрасила лес в пурпур, багрянец и золото. Птицы: журавли, утки и гуси – потянулись на юг, спасаясь от наступающей зимы. Клин за клином, стая за стаей. Каждое утро небо наполнялось их долгими криками. Каждое утро Некто Тощий, печальный человек-птица, выходил на крыльцо и подолгу стоял на холодном ветру, глядя им вслед. Он ничего не говорил, лишь скорбно заламывал руки и тянул вверх длинную шею. На выпирающих лопатках трепетали обрубки крыльев с потрепанными перьями, словно их повыдергивали из пуховой перины и наспех приклеили костяным клеем. Если утро выдавалось морозным и ясным, то в уголках его карих глаз серебрились замерзшие слезы.

– Ты тоже хочешь улететь на юг? – спросила его Ива. Некто Тощий мотнул головой и долго молчал, будто не услышал вопроса.

– Нет, – наконец сказал он. – Я просто хочу улететь.

Пришла осень, задули холодные ветра, срывая с деревьев роскошные одежды. Поспела рябина, и Ива сделала себе новые бусы. Одним солнечным утром Доброзлая Повариха выкатила из сарая большую бочку из потемневших дубовых досок и установила ее посреди двора.

Бочка была выше Ивы, а ведь к своим десяти годам девочка успела заметно вытянуться. Вместо крышки бочка была запечатана круглым камнем с плотной деревянной пробкой посередине. Поднять его было по силам только Поварихе. Наверное, Уфф тоже бы справился, но Уфф был внизу, в Котельной, среди углей и чужих снов. Скорее уж гранитная скала расколется пополам, чем он поднимется наверх. Иве оставалось лишь ходить вокруг бочки и вдыхать терпкий яблочный запах. Запах, от которого у нее кружилась голова, а сердце начинало колотиться быстрее от смутных и неясных ожиданий.

Ива знала, что там за дубовыми досками и каменной крышкой. Кровь осени, как сказала Матушка, – темный сидр из черных яблок, которые Матушка Ночи собрала в саду за домом. Никто другой с этим бы не справился. Не каждый раз случался урожай, но в этом году яблоки уродились на славу, и Матушка набрала несколько дюжин плетеных корзин. Крупные, крепкие, с кожурой гладкой, будто покрытой воском. Есть их было нельзя, да и невозможно – такие они были кислые. Но для сидра эти яблоки были в самый раз.

Сидр делала Доброзлая Повариха, Ива же помогала ей как могла. Пока Роза крутила колесо ручного пресса, Ива собирала стекающий сок в жестяные ведра и выливала в бочку. Яблоки были такими твердыми, что Поварихе приходилось прикладывать всю свою недюжинную силу. Тяжело кряхтя, она наваливалась на рукоять колеса, сдвигая его по чуть-чуть, по чуть-чуть, пока не раздавался громкий хруст и по желобкам не начинал струиться густой, смешанный с темной мякотью сок.

Повариха работала обнаженной по пояс, подвязав цветастую юбку на уровне колен. Спина, загривок и грудь блестели от пота. Когда она проворачивала колесо, ее бицепсы вздувались так, что набухали толстые вены. А на темно-коричневой спине отчетливо проступали длинные выпуклые шрамы. Словно дикий зверь исполосовал ее когтями.

Иву давно мучил вопрос – откуда у Поварихи эти шрамы? Но расспрашивать ее она не решалась. Стоило коснуться этой темы, и Роза мрачнела лицом. Не менялась, но слишком близко подходила к опасной границе. Так зачем же лишний раз будить лихо? Всему свое время, и каждой тайне свой срок.

Ведро наполнилось темным соком; Ива подставила на его место пустое, а с полным заковыляла к бочке – осторожно, чтобы не расплескать ни капли. Дотянуться до верха Ива не могла, но специально для нее к бочке приставили шаткую лесенку. Она вскарабкалась по прогибающимся ступенькам, держа ведро двумя руками. От едкого сока подушечки пальцев сморщились и побелели, щипало царапины и под ногтями. Но Ива стойко терпела эти неприятности. Ее не покидало ощущение важности происходящего. Словно вместе с Поварихой они исполняли некий древний ритуал, заведенный еще от начала времен.

Ива опрокинула ведро и, не удержавшись, заглянула внутрь. В бочке сидр казался совсем черным, как вода в лесных озерах, как глаза Матушки Ночи. Лишь по краю лохматилась белая пена, да что-то кружилось на поверхности.

– Эй! В бочку упал паук! – крикнула Ива. Но глупо было думать, что Повариха ничего не заметила.

– Ага, – сказала Роза, подходя ближе. – Так и надо. И пауки, и осенние листья… И вот еще.

Она смачно плюнула в бочку и хлопнула Иву по спине.

– Теперь давай ты.

– Фу! – Ива поморщилась. – Зачем?

– Ты делаешь этот сидр, – сказала Повариха. – Значит, в нем должна быть частичка тебя.

Ива посмотрела на нее недоверчиво, ожидая подвоха, но Повариха лишь мягко улыбалась, а значит, она ее не разыгрывает. Ива глубоко вдохнула и плюнула в бочку, а затем снова взглянула на Повариху – я все правильно сделала? Продолжая улыбаться, Роза потрепала ее по темным волосам – все так, вороненок.

Бочку наполнили, бочку запечатали. На долгие недели ее оставили в сарае и вот наконец выкатили во двор. Ива ходила вокруг нее, едва касаясь гладких досок кончиками пальцев. В ней не было загадки и тайны, и в то же время она была. Во что превратился яблочный сок за время заточения? И для кого стоит эта бочка посреди двора? Но главное:

– А когда мы ее откроем? – Ива постучала по дубовым доскам костяшками. Прислушалась. Ей почудилось, что там, внутри, что-то гудит и шумит. Так гудит в ушах, если плотно зажать их пальцами. Неужели так бродит сидр?

– В свой срок, – сказала Матушка Ночи. – Скоро будет Праздник.

– Первый день зимы? – спросила Ива. Она нахмурилась – этого праздника ждать и ждать. Пусть ночи стали холоднее, а по утрам на траве серебрился иней, с деревьев не облетела даже половина листьев.

– Нет, – покачала головой Матушка Ночи. – Другой. Не тот, что случается каждый год. И гости придут другие. Мы должны их правильно встретить.

Ива терпеть не могла, когда Матушка говорила загадками. Значит, сидр в этой бочке, кровь осени, для таинственных гостей? Она пошла на Кухню, где Доброзлая Повариха чистила рыбину с золотой чешуей.

– Матушка говорит, что скоро будет Праздник.

– Большой день, – кивнула Повариха. Одним ударом тесака она отсекла рыбине голову и швырнула в кипящий котел. – Будут танцы… Смотри-ка!

Зарывшись пальцами в склизкие рыбьи потроха, она вытащила толстый кругляш. Вытерла его о передник, и оказалось, что это блестящая золотая монета. Роза покачала головой:

– И чего только людям не приснится… Держи, вороненок, тебе подарок.

Она бросила Иве свою находку. Та поймала ее на лету и фыркнула. Повариха ведь тоже не ответила на ее вопрос. А что ей эта золотая монета?

– Танцы? – сказала Ива. – Я же совсем не умею танцевать!