Terra Incognita: Затонувший мир. Выжженный мир. Хрустальный мир (сборник) - Джеймс Грэм Баллард Страница 27

Почувствовав резкую боль в евстахиевой трубе, он вынужден был глотнуть. Внезапно он понял, что внутренний клапан, поставлявший в шлем воздух, не действует. Слабый свист раздавался через каждые десять секунд, но давление стремительно падало. Чувствуя головокружение, он взобрался наверх и попытался отвязать воздушный шланг от ручки двери. Он был уверен теперь, что Стренгмен воспользовался случаем, чтобы организовать несчастный случай. Тяжело дыша, он споткнулся на ступеньке, поднялся и неуклюже упал на сиденье в контрольной комнате.

Его прожектор в последний раз осветил потолок аудитории – этот огромный свод кошмарного чрева. Керанс почувствовал приступ тошноты. Он откинулся навзничь, распластался на ступенях, оцепенело вцепившись в петлю на дверной ручке. Внешнее давление воды смяло его водолазный костюм, казалось, перегородки между его кровеносными сосудами и теплой морской водой больше не существует. Глубокая иловая колыбель мягко приняла его, как огромная плацента, мягче, чем любая самая мягкая постель, какую он когда-либо знал. Сознание угасало. Высоко над собой он видел древние туманности и галактики, светящиеся сквозь тьму утробной ночи, но постепенно даже их свет слабел, и теперь он видел лишь слабый отблеск, доходивший из укромнейших уголков мозга. Он спокойно начал приближаться к этому свету, медленно плывя к центру купола, а этот слабый маяк все отступал и удалялся по мере его приближения. И вот он совсем погас, и Керанс плыл в полной темноте, как слепая рыба в бесконечном забытом море, побуждаемый двигаться вперед, причем он никогда не смог понять истоки пробуждения…

Проходили эпохи. Гигантские волны, необыкновенно медлительные, ударялись о бессолнечные берега моря времени и опадали. Он плыл от одного бассейна в другой, из одного лимба вечности в следующий, тысячи его собственных отражений дергались в зеркале поверхности. В его легких, казалось, вспыхнуло гигантское внутреннее озеро, его грудная клетка взорвалась, как у кита, проглотившего целый океан.

– Керанс…

Он увидел ярко освещенную палубу, бриллиантовые доспехи света сомкнулись над ним, на полном ожидания лице Адмирала, сидевшего перед ним на согнутых ногах и сжимавшего его грудь своими огромными руками.

– Стренгмен, он…

Подавившись водой, Керанс откинулся назад на горячую палубу, солнце жгло его глаза. На него внимательно смотрел круг лиц – Беатрис с глазами, широко раскрытыми в тревоге, серьезно нахмурившийся Бодкин, мешанина коричневых лиц под фуражками цвета хаки. Внезапно впереди них появилось единственное белое лицо.

– Стренгмен, вы…

Хмурое выражение сменилось улыбкой.

– Нет, не я, Керанс. Не вините в этом меня. Доктор Бодкин поручится в этом. – Он помахал пальцем перед Керансом. – Я предупреждал вас не погружаться слишком глубоко.

Адмирал встал, удовлетворенный тем, что Керанс пришел в себя. Палуба, казалось, была сделана из раскаленного железа, и Керанс, опираясь на локоть, сел в луже воды. В нескольких футах от него, как смятый труп, лежал водолазный костюм.

Беатрис прорвалась сквозь кольцо зрителей и присела рядом с ним.

– Роберт, расслабьтесь, не думайте об этом сейчас.

Она обняла его руками за плечи и выжидательно взглянула на Стренгмена. Тот стоял рядом с Керансом, улыбаясь и уперев руки в бока.

– Не стало воздуха… – В голове у Керанса прояснилось, но легкие напоминали два сожженных цветка. Он постарался охладить их, глубоко вдыхая воздух. – Прекратилось накачивание. Разве вы не перестали…

Подошел Бодкин с курткой Керанса и набросил ему на плечи.

– Спокойно, Роберт, теперь это не имеет значения. Я убежден, что вины Стренгмена тут нет. Он разговаривал со мной и Беатрис, когда это произошло. Шланг зацепился за какое-то препятствие, похоже, что это просто несчастный случай.

– Но это не так, доктор, – прервал его Стренгмен. – Не увековечивайте миф, Керанс будет вам больше благодарен за правду. Он сам зацепил этот шланг, совершенно добровольно. Почему? – Тут Стренгмен сделал величественный жест. – Потому, что он хотел стать частью этого затонувшего мира. – И он засмеялся и продолжал весело смеяться, пока Керанс слабо ковылял к креслу. – И потеха заключается в том, что он никогда так и не узнает, правду ли я говорю или нет. Понимаете это, Бодкин? Посмотрите на него, он искренне не уверен ни в чем. Боже, какая насмешка!

– Стренгмен! – сердито выкрикнула Беатрис, победив свой страх. – Прекратите! Это был несчастный случай!

Стренгмен театрально пожал плечами.

– Это был несчастный случай! – повторил он. – Согласимся с этим. Тогда становится еще интереснее, особенно для Керанса. Пытался ли я убить себя? – вот вопрос, гораздо более значительный, чем «быть или не быть?» – он покровительски улыбнулся Керансу, сидевшему в кресле и прихлебывавшему шампанское, которое принесла ему Беатрис. – Керанс, желаю вам решить эту задачу – если только вы сумеете.

Керанс слабо улыбнулся. По скорости, с которой он приходил в себя, он понял, что испытывал последствия утопления. Члены экипажа вернулись к своим обязанностям, больше не интересуясь им.

– Спасибо, Стренгмен. Я дам вам знать, когда получу ответ.

На обратном пути в «Риц» Керанс молчаливо сидел на корме катера, вспоминая огромную, похожую на чрево аудитории планетария, связанные с нею причудливые ассоциацию и пытаясь стереть из памяти «Пытался ли я…», навязанное ему Стренгменом. Действительно ли он сам перекрыл доступ воздуха в шланге или это был несчастный случай? А может, и Стренгмен приложил к этому руку? Он должен найти ответ. К тому же для него не совсем ясным оставалось его стремление произвести погружение. Несомненно, им двигало желание положиться на милосердие Стренгмена, своего предполагаемого убийцы.

На протяжении следующих нескольких дней загадка оставалась неразрешенной. Был ли этот затонувший мир и удивительное бегство на юг Хардмана проявлением бессознательной логики вырождения, возвращения в прошлое? Стараясь разрешить эту загадку, выяснить роль, которую сыграл Стренгмен, Керанс напрягал свою память. А Беатрис и Бодкин отказывались говорить об этом случае, как будто их тоже занимали какие-то многочисленные загадки, решению которых он, Керанс, мешал.