Троны Хроноса - Шервуд Смит Страница 27

— Новые туннели открылись, — тихо произнес Ромарнан, пока Тат тасовала карты. — В следующую смену их нанесут на план, а потом мы проведем туда освещение.

— Тем хуже для Дельмантиаса, — скривилась Леннорах. — Понадобятся новые стазисные заслонки, а Лисантеру техника нужна для компьютеров и квантовых блоков.

За пару столов от них появился новый игрок, и они замолчали. Тат видела его в кабинете у Барродаха, когда ходила туда налаживать пульт. Она сделала другим знак «шпики», и с этого момента они говорили только о картах. Тат старалась не выигрывать и не проигрывать слишком много. Она доверяла Леннорах, и Ромарнан ей тоже нравился — но он мог сказать что-то, не подумав, и это объясняло его низкий статус. Так или иначе, она не хотела напоминать другим бори, что почти всю свою жизнь пробыла рифтером. Так для всех спокойнее.

Случился только один напряженный момент, когда явился посыльный от господ, но несчастный, которого он вызвал, не был знаком ни Тат, ни Лару, и разговоры тут же возобновились.

В свою комнату Тат и Лар вошли первые. Все как будто в норме — размеры помещения изменились, но кровать и разнокалиберные шкафчики остались на месте.

Они проводили Дема в туалет. Он не понимал, что они его охраняют, — и хорошо, что не понимал. Когда он отправился в душ, Тат заняла его место — ее мочевой пузырь готов был лопнуть.

Лар держал ее за руку, и его пожатие стало сильнее, когда пол под ними слегка заколебался. Затем они поменялись местами. Дем к тому времени уже улегся в постель, и они пошли в душ вместе.

— Дем нашел настоящий клад, — сказал Лар под шум льющейся воды.

— Что такое? — воскликнула Тат. Значит, вот почему Лар так взволнован?

— Ур-плоды, — шепнул Лар ей на ухо. Они не думали, что их комната прослушивается, но как знать? — Нового вида — галлюциногенные. Дем нашел их по запаху, а Манримак, его начальник, припрятал. Мы получим свою долю от продажи.

Тат промолчала, потому что таймер выключил воду. Наскоро вытершись, они юркнули в постель, где свернулись в клубок вместе с Демом, который уже спал, и быстро согрелись.

Лар рассеянно поглаживал ей живот, и Тат, несмотря на усталость, начинала чувствовать возбуждение.

— У меня новые обязанности, — тихо произнес он. — Теперь я сам буду доставлять рифтерам еду.

— Это еще почему?

— Монтроз, их кок, хотел взять продукты со своего корабля. Этого им, конечно, не позволили, но выделили паек с господской кухни, и получать его буду я.

— Чтобы больше никому не досталось? — удрученно вздохнула Тат. — Это, конечно, Барродах придумал. — В бессмысленной принудиловке, при которой рабочих каждый день кормили одним и тем же, никакой нужны не было. Если должарианцы сами не умели настроить кухонную автоматику, то могли взять кухню с любого захваченного ими корабля. Даже на самом бедном рифтерском судне имелись автоматы с замороженными продуктами, из которых можно было составить хотя бы несколько блюд, а корабли побольше обладали обширными морозильниками, которые и на станции ничто не мешало установить. У господ-то, конечно, есть такие. — Зато ур-плоды на вкус делаются все лучше и лучше, даже если дорогие не брать, — заметила Тат.

— Сказала бы уж — наркотические. Мои рифтеры не понимают, как мы можем их есть.

— Даже темпатка?

— Насчет нее не знаю. Наверное.

— Думаешь, ей что-то такое известно?

Тат почувствовала, как Лар мотнул головой.

— Слишком рано судить об этом. Но знаешь что? Я не совсем уверен, но кажется, третья смена в рециркуляторе скармливает стенам конфискованные продукты — может, теперь растительность станет безопаснее.

Тат вздохнула. Еще один повод для беспокойства. Иногда ей самой хотелось перейти в третью смену, хотя это значило работать под прицелом тарканцев. В это время Барродах, Лисантер и прочее начальство спит.

В первую, пожалуй, всё-таки лучше, хотя она длиннее: Барродах уже давно прибавил к ней один час от рекреационного времени и один от сна. Сам он, видимо, работает и в рекреационные часы, потому-то и ввел эти правила насчет жалоб.

Тат слышала также, что наследник, Анарис, блуждает по коридорам во время третьей смены. Ему-то что — он может спать когда и сколько захочет.

Это напомнило Тат о новой опасности, и она вздохнула.

— Что с тобой? — Пальцы Лара замерли.

— Не останавливайся, — шепнула Тат, прижавшись к нему покрепче. — Разве ты не чувствуешь, как возбуждены солдаты из рабочих команд?

Лар в ответ тоже вздохнул.

— Я слышал разговоры на кухне. Приближается этот их Каруш-на Рахали, да? Но на «Самеди» Моррийон сказал, что нам опасаться нечего.

— Со стороны господ. А работяги — кто их знает? Мы должны делать то же, что и другие бори.

Мягкие волосы Лара пощекотали Тат ухо.

— Ну и жизнь у них — даже не потрахаешься.

— Во время своего Каруша они трахаются почем зря, иначе мы бы не боялись.

Лар подсунул под нее руку, и его дыхание участилось.

— Да разве это удовольствие? Это война какая-то.

У Тат вырвался смешок.

* * *

Ивард все больше времени уделял сну — больше здесь заняться было нечем, кроме уланшу, а их комната была слишком тесна для полной серии упражнений. Поначалу эманация станции, казалось, усиливала его способность программировать сны, где он сливался с Единством в бессловесной общности восприятий. В этих снах он вспоминал то, чего никогда не видел: теплую влажность насыщенного ароматами мира келли, ледяную планету эйя, которая так странно резонировала с воспоминаниями Вийи о мрачном Должаре.

С тех пор, как он наконец увидел Анариса наяву, ему больше не снились ни он, ни нож, ни кровь. Каким бы кратким ни было их знакомство до того, как тарканцы начали стрелять в них усыпляющими пулями, оно разрядило кошмары, мучившие Иварда на Аресе.

Но теперь в его мозгу поселилось другое наваждение, оттесняющее память келлийского архона. Огромные каменные головы на горе Святой Троицы внезапно сменялись красноватой мглой, где Ивард блуждал некоторое время. Потом он оказывался в комнате с красными стенами, где не было ничего, кроме всепроникающего ужаса. Ивард ничего не видел, но чувствовал, как растет вокруг него громадный, неутолимый голод, отрезающий его от остального Единства. Острые уколы эмоций — похоть, раскаяние, смущение и другие, еще болезненнее — тыкались в края его сознания, а затем позади с беззвучным грохотом распахивалась дверь, и в нее лилось желтое зарево...

* * *

Крик вырвал Седри из ее рабочего транса. Она оглянулась на Иварда — он сидел на своей койке весь белый, еще не оправившись от очередного кошмара. Люцифер рядом с ним протестующе зарычал.

— Опять сон? — спросил Монтроз. Не дожидаясь ответа, он отложил книгу и подошел к парню. Марим оторвалась на миг от игрового пульта, который им поставили накануне, скорчила гримасу и вернулась к игре.