Московский лабиринт - Олег Кулагин Страница 27

Иван перекривился, сплюнул в сердцах:

– Долбаный психопат! Я ведь говорил, не надо его жалеть.

– Думаю, больше не придётся, – жёстко прищурился Король. – Ребята расскажут.

Кое-что мы успели ему поведать. Не очень много. К счастью, мне удалось вовремя пресечь поток Артёмовой болтовни.

– Только все разговоры потом, – уточнил Чингиз. – А сейчас я бы действительно не отказался смыть с себя дорожную пыль и кое-что ещё… – Он окинул меня насмешливым взглядом: – Мы так сблизились с Таней, что не можем расстаться даже на пару минут. Вероятно, и душ придётся принимать вместе?

Я с тоской посмотрела на дверь женской душевой в конце коридора. И буркнула:

– Не дождёшься!

Спустя пару минут, предварительно вытребовав у Ивана чистую одежду и полотенце, я с наслаждением подставляла тело струям горячей воды. «Вальтер» я, разумеется, не отдала, аккуратно пристроив его за трубой.

Охранник у дверей вежливо посоветовал идти за ним. Мы проследовали к кабинке лифта. Здешняя резиденция Чингиза была оборудована куда комфортабельнее «Глубины» – не надо топать по крутой лестнице.

В обширном холле второго этажа почти многолюдно. Все главные «персоны» в сборе. Неторопливо потягивавший апельсиновый сок Чингиз, раскрасневшийся после душа Артём – оба в белоснежных махровых халатах. И Иван, встретивший меня пристальным, не слишком добрым взглядом.

– Присаживайся, Таня, – указал Чингиз на удобное кресло, – Чай, кофе, сок?

– Какой там сок, – пробурчал Артём. – С самого утра маковой росинки…

– Придётся чуть обождать, – пожал плечами бритоголовый. – Скоро всё приготовят…

Не обращая внимания на эти бытовые подробности, я шагнула к окну. Обычный московский вид за односторонне поляризованным бронестеклом, обычное вечернее небо, пушистые комочки мелких облаков… Там, в слепнёвском подвале, я уже поверила, что больше никогда этого не увижу.

– Слушай, Чинга, – вдруг спохватился Артём, – мне бы коми или «мыльницу». Надо кое с кем связаться… Дать о себе знать.

Иван извлёк из кармана плоскую коробочку мини-компа и положил на столик.

Не слишком это разумно с их стороны – позволять физику выходить на связь неизвестно с кем.

Артём откинул экранчик, выдвинул клавиатуру и быстро застучал по клавишам. Вдавил «Enter», отправляя «мыло». Иван и Чингиз наблюдали за этим со странной индифферентностью.

Наконец Король не выдержал. Кашлянул и мягко заметил:

– Артём, по этому адресу ничего не пройдёт.

– Это ещё почему? – изумлённо воззрился на него физик.

– Потому что сегодня утром он аннулирован.

– Откуда ты можешь знать? – недоверчиво прищурился Артём.

Чингиз чуть развёл руками.

И спустя секунду «пальм» отозвался резкой трелью, подтверждая его слова: «Несуществующий адрес!».

Физик ошарашенно уставился на экран.

– Извини, дружище, мы должны были это сделать, – вздохнул блондин. – Подстраховаться на случай, если тебе развяжут язык.

Хотя левая нога Артёма явно его не слушалась, он попытался вскочить с кресла:

– Не знаю, о чём вы, ребята… Мне пора!

– Сядь! – резко проговорил Чингиз. – И куда ты, интересно, пойдёшь? Там давно нет никого. С самого утра!

– Лабораторию пришлось перебазировать, – более миролюбивым тоном заметил Иван. – Такими вещами нельзя рисковать.

Артём опять свалился в кресло и непонимающе затряс головой. Мне, впрочем, тоже впору было трястись.

– Какое вы имеете отношение к лаборатории? – выдавил наконец физик.

Чингиз засмеялся. Потом стал серьёзным и мягко уточнил:

– Как, по-твоему, на чьи деньги вы существовали всё это время? Кто доставал новейшие «юсовские» чипы? Кто освободил из лагеря Володю Малеева?

– У СОКа ничего нет на Володю! Они сами его выпустили, когда он был уже при смерти.

– Правильно, – кивнул блондин. – Только для этого одному дальнему… очень дальнему родственнику пришлось выложить круглую сумму.

– Понятно, – криво усмехнулся Артём. – И теперь ты хочешь получить дивиденды с вложенного капитала? Извини, Чинга, некоторые вещи не продаются…

– Да, – серьёзно сказал Король. – Самые важные вещи не продаются.

Я пощупала «вальтер» в кармане. Устала от загадок. Хотелось ткнуть стволом в блондина и заставить его выложить всю правду. Но, боюсь, этим я окончательно испорчу о себе впечатление. Иван и без того подозрительно косится в мою сторону. И «стечкин» всё ещё при нём.

– Чингиз, – вмешалась я в разговор, – выходит, вам было заранее известно о встрече в «Глубине»?

В ярко-голубых глазах Короля появилось что-то вроде сочувствия. Не люблю, когда на меня так смотрят. Словно на бездомного щенка, путающегося под ногами.

– Да, Таня. Мы знали.

– Почему не остановили Артёма? Ведь догадывались, что в «Глубине» – западня?

Чингиз прищурился, отводя взгляд:

– Не догадывались. Были уверены.

Тут мне опять захотелось ощутить успокаивающий холодок «вальтера» в руке… Они заодно со Стариком? Но тогда… к чему устраивать вечер вопросов и ответов? Легче разобраться с нами по отдельности, без всех этих драматических эффектов.

Артём выглядел растерянным, словно человек, получивший пулю между лопаток:

– Чинга… Что-то до меня доходит как до жирафа. Вы… Вы специально меня подставили?

– Прости, Артём, – вздохнул Король, – если сможешь…

– Несколько раз меня чуть не застрелили, пару раз едва не разорвали в клочья, а ты говоришь «прости»? – тихий голос физика дрожал от ярости.

Хорошо, что у парня сейчас нет оружия.

Чингиз посмотрел на Артёма долгим взглядом:

– Ты прав на все двести… Иногда надо принимать тяжёлые решения. У нас не было выхода.

– А я считал тебя другом… – пробормотал физик и швырнул в стену пустым стаканом. Стакан не разбился. Глухо ударился о мягкое покрытие и упал на толстый ковёр.

Артём скривился как от зубной боли:

– Я не понимаю, Чинга, не понимаю… Ради чего?

– Ради многого. Американцы давно занимаются нуль-генераторами. И всё равно у них нет ничего подобного… «Стилет» – это лакомый кусок. Мы должны были им его бросить.

– Зачем так рисковать? – спросила я.

– Чтоб заставить их выложить все козыри. Даже те, которые они прячут в рукаве…

– Вы подозревали Миха… полковника Карпенко?

– Мы догадывались, что часть подпольных организаций существует на «юсовские» деньги. Мы забросили наживку, и кто-то должен был заглотить крючок.