Стрингер. Летописец отчуждения - Александр Радин Страница 27

«…и не введи нас во искушение… и избави нас от лукавого, ибо Царствие Твое…».

Сталкер шепчет, всего лишь сталкер…

«…есть слава и сила и во веки веков…».

Толпа подхватывала молитву сталкера…

Алексей очнулся, тут же почувствовав опасность. Над Виком навис плотный черный комок. Смертин тихонечко приподнялся на руках. Потом сообразил, что кто-то склонился над толстяком, осторожно прощупывал карманы куртки. Дверь была приоткрыта, в подвал пробивался тонкий луч света.

Алексей хотел крикнуть, но смог только неразборчиво промычать. Он вдруг испугался, что это не человек, а какая-нибудь тварь, но в этот момент незнакомец включил фонарик. Черный силуэт подкрался к Смертину, наклонился и тут же резко отшатнулся, заметив лишай, ползущий по щеке. Едва теплившаяся внутри стрингера надежда на спасение умерла. «Вор, мразота», — догадался Алексей. Смертин сгреб под себя дробовик и рюкзак. Притих, внимательно наблюдая за нежданным гостем. Незнакомец осторожно подался к выходу. Стрингер старался сконцентрироваться и любыми путями остаться в сознании, но он не смог.

«Аминь…» — прошлось по толпе. Или это молился сталкер? Впрочем, было уже неважно.

Вода кончилась. Вик метался в бреду, прося пить. Не было ни капли.

Смертин не знал, ночь ли за железной дверью или день. Он потерял счет времени, забыл про ПДА на запястье. Алексей даже не догадывался, что мог в любой момент отправить сигнал о помощи. Ему это просто не приходило в голову.

Пальцы Смертина непроизвольно снова и снова скользили по покрытой махровым ковром коже.

«Сталкеру нужна вода. Возможно, он даже умрет без воды».

Эта мысль не давала стрингеру покоя. Она не вылезала из головы, постепенно сводя с ума.

Алексей долго собирался с силами, потом все-таки уцепил скользкую крышку фляжки и пополз к выходу. Вик очнулся, начал о чем-то неразборчиво говорить, застонал. Алексей даже не обратил внимания.

— Выброс… будет… — сумел осмысленно выдавить из себя Вик.

Он снова застонал. Возможно, все это время сталкер был в сознании, а может, даже смотрел прямо в глаза незваному гостю, пока тот шарился по вещам.

Смертин думал о воде.

Прохладная, освежающая, которую можно пить без конца жадными глотками. Главное, чтобы не очень холодная. От такой сводит зубы, мешая наслаждаться. Алексей даже представил бутылку минералки без газа на кухонном столе — вот именно такая.

Каждое движение давалось стрингеру с трудом. Его словно облачили в железные латы, налили в пустоты свинца и заставили ползти. Алексей просунул ладонь в узкую щель между дверью и косяком и потянул на себя. Не поддавалась эта чертова дверь, как будто ее приварили. Смертин стиснул зубы и попробовал еще раз. Жалобно заскрипело.

«Чего этой двери нужно? — зло думал Смертин. — Чего она выпендривается? Давай же, кусок ржавого металла, давай…»

Получилось.

Одинокую, скрючившуюся в проеме фигуру ослепило белое, неимоверно огромное солнце. Смертин зажмурился, ему показалось, что мир сгорел, стал белым пятном. Но когда журналист открыл глаза, все вокруг вновь стало серым и убогим. Так же как было вчера, позавчера — всегда…

Нужно было нащупать опору, но Алексей не чувствовал руку. По ней ползло нечто махровое, добравшись уже до пальцев. Стрингер упал на землю и пополз.

Он выбрался на шоссе, скатился вниз по склону, распугав стайку мелких зверьков, похожих на мышей. Поднялся на колени, ощущая мышцами, как раскаленный асфальт нагревает толстую корку лишая. Стрингер встал. Словно пьяный, прошел с десяток метров. Впереди заискрилась лужа. Грязная, окруженная вскипевшей засохшей коркой глины. Но это была вода. Смертин сделал шаг, потом еще один. Потом он сообразил, что если упадет и покатится, то доберется до лужи намного быстрее, грохнулся на землю и покатился.

Алексей, наконец, почувствовал пальцами влагу. Он черпанул фляжкой, поднимая со дна тучки мути, и начал терпеливо наблюдать, как прозрачная пленка рвется и пузырится рядом с горлышком. Крышку удалось закрутить не сразу. Пальцы не слушались.

По воде прошла рябь.

Смертин вновь попытался встать. Пошатываясь, сделал несколько шагов в сторону шоссе и застыл.

Как далеко от нелепой громадины автомойки он ушел. Метров пятьдесят, а может, и больше. Сначала придется ползти вверх по насыпи, потом путь преграждает погнутое железное ограждение. Как же он через него перелезет? Затем снова вниз, к входу в подвал.

В ушах нарастал гул, похожий на топот огромного табуна лошадей в степи. Гул приближался, становился все насыщенней, басовитей. Алексей замер, поняв, что никуда идти уже не надо. Точнее, надо, но он не успеет.

Стрингер опять почувствовал затылком неприятный холодок. Алексей попытался от него отмахнуться, но кто-то грубо повалил его на живот. Теперь в затылок не дышали. В него вгрызлись чьи-то клыки, разрывая на части кожу. Стрингеру казалось, что шершавый язык лижет позвоночник, проникая самым кончиком все глубже и глубже в малюсенькую щель у черепа. Что-то мерзкое скользнуло туда тоненькой струйкой и затопило мозг чернотой.

Алексея, наконец, отпустили. Никто больше его не мучил, только шея саднила, и щека болела, расцарапанная мелкими камнями.

Вокруг все затихло, будто в немом предчувствии.

Яростно дрогнула земля, взрываясь тучами пыли. Накативший ветер бросил ее прямо в глаза стрингеру, хлестанул по небритому подбородку.

А потом мир закружился нелепым цветастым хороводом. Неведомая сила подхватила Алексея, словно соринку, резко подбросила, впечатала в рассохшуюся землю.

Мира больше не было. Смертин пытался кричать, но не мог. Его давило все сильней и сильней к земле, словно сверху навалился стальной многотонный пресс. Кости выворачивало, дыхание сперло. Глаза выкатывались из орбит. Алексей не мог больше этого терпеть. Не выдерживал. Но ЭТО не прекращалось. ЭТО набирало обороты.

«Вот и все! Извини, Вик».

Пальцы Смертина вцепились во фляжку. Единственную вещь, которая была для него реальна в этом хаосе. Густая пелена накрыла сознание. Мир взорвался и навсегда исчез.

Славка Париж сидел на коленях, внимательно изучая добычу. Ему повезло. Карабин был так себе. А вот ПДА стоил денег. Также в упертом из подвала рюкзаке оказался контейнер с двумя «лилипутами» и «слезой пламени», разряженный «Глок», новенький детектор аномалий, несколько пачек сигарет, четыре банки тушенки, офицерский паек, фонарик и красивая бензиновая зажигалка «Zippo».

«Рюкзак придется выкинуть. Слишком приметный» — размышлял Славка.

Прямо на боковых карманах мешка черными нитками был вышит портрет волосатого парня в берете. Имени Париж не помнил, но точно знал, что какой-то кубинец.

«Аспирин частенько поговаривал, что Париж в Зоне больше суток не протянет. Где Аспирин, а где Париж? На шконке таблетка драная, а Париж набивает карманы. А он ему говорил, что надо идти через Хомичев брод. Тот только плевался. Ничего, споет он теперь на нарах свою петушиную песню. Гонял как Сидорову козу, на каждую аномалию натравливал. Я, говорит, сделаю из тебя сталкера. И без него нормально. И без него хабар прет недурно», — радовался жизни Славка.