Взять Чумазого! - Валерий Атамашкин Страница 27

— И вы что, бьёте нечисть током? — не сразу поверил я. — Так вы лечите или калечите своих пациентов?

— Это крайняя мера, что вы, что вы! — заверил Висконский. — Как же неудобно получилось-то, ведь после этого нелепейшего случая вы можете подумать, что здесь собрались какие-нибудь необразованные профаны, но ведь это не так, поймите, мы действуем согласно разработанному чинами министерства регламенту…

Он продолжал талдычить о том, что в их клинике всё сертифицировано, стандартизировано, заверено и перезаверено всеми возможными инстанциями. Будь это так хоть один раз, то меня бы за малым не убило током от ручки обычной двери. Что же это за сертификаты такие, дающие разрешение гробить нечисть?!

Понимая, что на деле всей правды мне всё равно не узнать, я решил закруглить наш разговор, да и Висконский, похоже, был не прочь замять неприятный инцидент. Что касается той самой двери, то в неё было вмонтировано электронное табло, открывающее дверь только после ввода определённой комбинации цифр.

— Пройдёмте за мной. — Не переступая через черту, Висконский ввёл несложную комбинацию, которую я тут же запомнил и сразу же отложил в одном из уголков памяти: чтобы открыть дверь, требовалось ввести трехзначный код — 428.

Лампочка над дверным проёмом загорелась зелёным, мы было приготовились выйти из стационара, как оборотень вдруг коснулся лапой уха и нахмурился. Я не сразу понял, что в его ухо вставлен миниатюрный динамик. Неужто это и есть та самая внутренняя связь, о которой талдычил оборотень? Доктор Висконский внимательно выслушал и несколько раз отрывисто кивнул. Кому-то. Не мне.

— Всё в порядке? — на всякий случай спросил я.

Баггейн не успел ответить, потому что из-за двери реанимационной палаты раздался страшный грохот. На моих глазах доктор резко побледнел, сунул под мышку бумаги и бросился к дверному проёму, поднося к искривившимся губам маленький микрофон, закреплённый на халате.

Ага, меня посетила мысль, что его, как и динамика в ухе доктора, я почему-то не замечал раньше. Это серьёзное упущение, подобное никогда не ускользало от моего взгляда.

— Викентий, вне палаты номер пять, — прорычал врач.

Я не сразу понял, что, обращаясь к упырю, Висконский называл меня не по фамилии — Видич и даже не по имени — Деян, как до этого он делал всегда. Баггейн назвал меня по номеру палаты, в которой я лежал. Уж не знаю, было ли так принято в клинике Лисича, требовал ли того внутренний регламент, но как-то стало не по себе.

Висконский перехватил документы, подскочил к двери палаты реанимации и приложил к специальному отсеку появившуюся из ниоткуда карту-пропуск. Для себя я отметил, что просто так в эту палату было не попасть. Любопытно, однако!

Я вроде бы не припоминал, чтобы моя палата закрывалась на ключ. Но, наверное, реанимация на то и была реанимацией, как им без запоров. Вдруг с операционного стола кто-нибудь по-быстрому сбежит? А что, и не такие ситуации бывали…

— Доктор Висконский… — Я не договорил, потому что дверь палаты реанимации, в которую шмыгнул баггейн, мгновенно захлопнулась за его спиной.

— Не вздумайте никуда уходить! — донеслось до меня уже на излёте.

Толком рассмотреть, что происходило за дверью, не удалось. Подвела заторможенность реакции, Висконский настолько быстро захлопнул дверь перед моим пятаком, что я почувствовал, как обдало ветерком шерсть. Но то, что я успел увидеть, вогнало меня в ступор.

Посередине палаты стояла койка, именно она с грохотом завалилась вверх тормашками. Пристёгнутый к ней ремнями чёрт уткнулся лбом в пол, на котором застыли разводы мутно-зелёного цвета.

Вокруг койки валялись какие-то перья, будто чёрт выпотрошил наизнанку подушку. Вот только эти перья были гораздо более крупные, такие я видел впервые. Уму непостижимо, что там произошло и что вообще это могло значить, но видел я всё это собственными глазами. Уж сколько успел и как запомнил.

Я так и остался стоять у захлопнувшейся двери. Ну и дела…

Возможно, не стоило совать пятак не в своё дело, как учила меня чертовка-мама. Но то, что я видел, отнюдь не было похоже на добровольный «очистительный» курс. Не спорю, я ничего не понимал в новых научных методах откачки из организма святой воды, но где-то в подсознании крепла уверенность, что доктор Висконский вешал мне лапшу на уши, прикрываясь какими-то сертификатами и медицинскими нормами.