Комдив - Михаил Нестеров Страница 26

За ужином о характере предстоящей операции не было сказано ни слова, Головко интересовала авиагруппа и новая техника. Когда Олег рассказал о составе группы, о базе и ее оснащении, адмиралы покачали головами – все ВВС Северного флота были сопоставимы с ОАГ по боевой мощи. Но Северов знал также, что авианосцы будут прибывать именно на Северный флот, так что работать совместно с командованием флота, видимо, еще придется. Об авианосцах Головко знал, поэтому с интересом принялся расспрашивать Олега, когда узнал, что именно Северов готовит палубную авиагруппу. Олега смущало только то, что первый авианосец типа «Индепенденс», который назвали «Смоленск», прибудет в разгар полярной ночи, равно как и второй, типа «Эссекс», названный «Севастополь». Если все пойдет по плану, то третий, типа «Юнайтед Стейтс», будет получен в апреле, его назвали «Москва». Ожидаемые в ноябре «Смоленск» и в январе «Севастополь» прийти-то придут, но осваивать взлет и посадку на палубу в условиях полярной ночи – занятие сомнительное. И дело не только в темноте, что само по себе немаловажно, но еще погодные условия – низкая температура, обледенение, ветер и прочие прелести полярного театра боевых действий. Кстати, Люфтваффе и подводные лодки тоже со счетов сбрасывать не стоит. Однако ждать несколько месяцев тоже нельзя. Олег решил, что над этим надо будет подумать, но после выполнения задания.

Погода стояла по нынешним меркам неплохая, температура больше 10 градусов, осадков немного. 22 августа сдали зачет флаг-штурману ВВС флота и приступили к полетам. Правда, западный сектор решили пока не трогать, летали на север и северо-восток всем кагалом. ВВС флота прикрывало взлет и посадку отряда не менее чем двумя эскадрильями современных истребителей, Головко явно впечатлился накачкой из наркомата ВМФ. Сухая погода простояла недолго, 24 и 25 августа пошли дожди, но для асов ОАГ это было некритично, полеты продолжались, но без фанатизма: каждый день делали по одному вылету на радиус около тысячи километров. Люфтваффе притихли, будто сдохли, но это Северова нисколько не расстраивало. 26 августа пришло срочное сообщение из Генштаба – немецкие корабли готовятся к выходу в море. В бомбоотсеки «Ту-10» были подвешены «изделия», под остальные самолеты подвесили дополнительные баки. Дождь прекратился, но Северова это не очень радовало: чем лучше погода, тем больше вероятность встретить самолеты противника. Впрочем, пойдут они на очень приличной высоте, так что немцы вряд ли их там обнаружат, а если обнаружат, то достать не сумеют.

От Альтафьорда до Мурманска около четырехсот километров по прямой, от Альтафьорда до Шпицбергена около девятисот, это полтысячи морских миль, сущий пустяк, но корабли будут двигаться противолодочным зигзагом, так что на весь путь до места у них уйдет более суток. Даже если «Тирпиц» и компания пойдут на запад или юго-запад, что сомнительно, настигнуть их можно, главное – не пропустить их выход в море и знать хотя бы приблизительный курс. 26 и 27 августа прошли в напряженном ожидании, «К-31» передала, что немцы бомбят глубинками выходы из фьорда. Наконец в 1:35 28 августа «К-31» передала, что немецкие корабли начали движение.

Северов не торопился, «Тирпиц» и «Шарнхорст» должны отойти достаточно далеко, чтобы в случае их повреждения иметь меньше шансов вернуться, а у отряда был бы шанс подвесить оставшиеся «изделия» и нанести еще один удар. К тому же требовалось время, чтобы выпутаться из фьорда. С рассветом пришло еще одно сообщение: немецкая эскадра движется на север. Ход у нее был хороший, и когда она отдалилась от базы на расстояние более трехсот миль, Олег решил начинать.

Экипажи заняли места в кабинах, механики заканчивали последние приготовления. В 17 часов Северов поднял свои самолеты в воздух. Им предстояло сделать крюк около восьмисот километров и выйти на немецкую эскадру с северо-востока. В заданные районы вышли «Каталины» АСС и подводные лодки Северного флота, операция началась.

Сидя в кабине своего «Пе-5МР» и слушая тихий голос Ларина, Олег не чувствовал сильного напряжения. Если техника не подведет, то вылет ничем особенным не будет. Противодействие вражеской авиации крайне маловероятно. Основные силы не спеша залезли на высоту более девяти километров и поплыли в ослепительном солнечном свете, работали пока один радар и один самолет РЭБ, шансов у противника вести отряд практически не было: по данным радара, ближе полутора сотен километров ни один вражеский самолет не приближался. Отряд шел в режиме радиомолчания, в точке поворота Олег покачал крыльями, и самолеты легли на новый курс. В 18:40 «Ту-4РЛбис» сигнализировал, что радар зафиксировал цели. Самолеты разделились на две группы. Звено «пешек», оба «Ту-4РЛбис» и два «Ту-2РБ» ушли на север. Они не будут приближаться ближе ста километров, их задача – сопровождать цели. Остальные «пешки», два оставшихся «Ту-2РБ» и все четыре «Ту-10» легли на курс сближения. «Пе-5МР» шли пока без включения своих радаров в свете быстро угасающего дня, теперь самое главное было в том, как сработают «изделия». Под этим словом, наводящим на Северова воспоминания о ядрен-батоне, скрывались всего лишь планирующие бронебойные бомбы с полуактивной головкой самонаведения, для чего и нужен был мощный летающий радар. Конструкция была крайне несовершенной. Чувствительность головки была невысокой, поэтому можно было надеяться лишь на поражение крупных объектов, причем на открытой поверхности моря. Во фьордах из-за отражения радиоволн от скал самонаведение было невозможно. Именно поэтому надо было дождаться выхода кораблей в открытое море. Кроме того, это была бомба, а не ракета, поэтому дальность полета с высоты семи тысяч метров составляла около пятнадцати километров, не было пока надежно работающих реактивных двигателей необходимой мощности. Зато при общем весе почти восемь тонн на взрывчатое вещество приходилось около четырех тонн, причем взрывчатку использовали самую мощную, какая была. Бомба была очень тяжелая, а крылья небольшие, так что дальность «полета» была невелика. В общем, для серийного производства «изделие» пока не годилось, но для поражения «штучных» целей, какой являлся «Тирпиц», можно было попробовать, в конце концов, это даже интереснее, чем по какому-нибудь старому пароходу бросать. Судя по отсутствию докладов с летающего радара, немцы отряд так и не засекли, самолеты РЭБ качественно наводили помехи на вражеские РЛС, если они и были способны зафиксировать воздушные цели на такой дальности. Наконец, когда отряд подошел на расстояние двадцать пять километров до цели, о чем пришел доклад с летающего радара, Северов дал команду задействовать второй летающий радар и включил свою бортовую РЛС.

– На боевом! – Олег представил себе, как подобрались ребята на своих местах, как мгновенно стали серьезными их лица. Нет, напряжение все-таки есть, но оно вызвано не опасностью для своей жизни, а стремлением выполнить порученное важное дело.

Дальность семнадцать километров, высота девять тысяч триста метров, Северов подал команду «Сброс», первое «изделие» ушло в сторону противника. Через каждые двадцать секунд сбросили все остальные «изделия», за это время приблизились к кораблям противника на расстояние десять километров. После сброса последнего «изделия» ударная группа развернулась на обратный курс и поднялась на десять тысяч метров. С летающего радара доложили, что самолеты противника над эскадрой не наблюдаются, но береженого бог бережет (а небереженого конвой стережет, ха-ха!). Массивные бомбы на радаре «тушек» различались, и через две минуты после пуска первого «изделия» оператор «Ту-4» доложил, что метки бомбы и цели слились, в течение следующей минуты Северов получил еще три таких доклада. Вылетая на задание, контролировать результаты своей работы Олег не хотел, собирался подождать информацию от находящихся в районе подлодок, но после того как прошел доклад с летающего радара, решил рискнуть. Работу вражеских радиолокаторов приборы не фиксировали, если в линкоры есть попадания, то им точно не до того. Ударная группа на большой высоте пошла прямо на свой аэродром, группа летающих радаров осталась наблюдать за немецкими кораблями. Ее курс возврата лежал в стороне от вражеской территории, и, если прикрытия из звена «пешек» окажется недостаточно, Северов всегда мог поднять на помощь еще пару звеньев. Если удар оказался неудачным, у Северова имелись все шансы подвесить два оставшихся «изделия» и повторить его. Совсем недавно закончился полярный день, поэтому шансы визуально оценить результаты своей работы имелись неплохие, а вот стрелять в маневрирующий на высоте девяти тысяч небольшой самолет из 20 мм и 37 мм автоматов, которыми оснащены немецкие эсминцы, – занятие бесперспективное.