Восхождение Рэнсом сити - Феликс Гилман Страница 26

Это был красивый город. Он лежал на полпути к вершинам хребта, который в той его части носит имя Опаловых гор, с западной его стороны. В городе имелось маленькое горное озеро в форме запятой, с ярко-голубой водой, вокруг которого были разбросаны дома, между которых изгибалась главная улица, и снова тянулись дома, взбиравшиеся по каменистым склонам и терявшиеся в соснах. Все здесь было построено из сосны – школа, здание суда и церковь, которой заправляла монахиня с грубым, как деревяшка, лицом и зелеными, острыми, как иглы, глазами.

С внешним миром Уайт-Рок связывало два вида торговли – купля и продажа. Во-первых, здесь заготавливали бревна. Во-вторых, город охранял переход через Опаловые горы;

путники, приходившие в Уайт-Рок с Востока, оставались здесь на ночь или запасались провизией, и даже если они проходили город без остановок, редкому страннику удавалось уйти, не заплатив каких-либо неожиданных поборов или налогов. Иногда богачи из Джаспера или Гибсона приезжали в горы Территории летом, охотились и дышали свежим воздухом, так что, хотя мы прибыли в Уайт-Рок зимой, он оказался не таким заброшенным и диким, как можно было бы ожидать.

Мы уже знали, что обречены. Днем раньше начался снегопад, и путь к Уайт-Року оказался нелегким. Когда мы пришли в город, снег парил в воздухе и собирался между деревьями, склоняя их ветви к земле, а небо побелело, как кость, и видимость сократилась со всех сторон. Не скажу, что мы слышали волчий вой в горах – такого не было, но дул сильный ветер, в странных звуках которого нам чудилось самое худшее. Первый человек, встреченный нами в Уайт-Роке, сообщил, что по дороге в восточном направлении пройти невозможно. Снег пришел слишком рано и валил слишком сильно – мы опоздали. Он увидел, как у нас вытянулись лица, но истолковал это по-своему:

– Знаю. Для дел та еще помеха. Я и сам на этом деньги потерял.

* * *

На главной улице мы нашли три гостиницы, но только одна была открыта в это время года. Она называлась «Гранд». К дверям намело грязных сугробов, на окна намерз лед, а внутри горел огонь. По обе стороны от камина на стене висело по волчьей голове, на которые никому из нас не хотелось смотреть. Мы оказались не единственными постояльцами «Гранда» – здесь было несколько заблудших путников: горстка дельцов, искавший уединения миссионер и две печальные дамы в возрасте – думаю, сестры. Комнаты здесь были узкие, как гробы.

Мистер Карвер отправился на прогулку. Лив проследила, чтобы нам приготовили ванну. Кридмур уселся у огня и пил, держа вторую руку над пистолетом и уставившись в огонь, словно вел с ним беседу. Пистолет был тот самый, что я у него забрал, – не знаю, когда он вернул его. Деньги, что мы тратили на выпивку, ванны и комнаты странной формы, в основном принадлежали мне и дались мне тяжким трудом, но сейчас мне казалось бессмысленным их беречь.

Выйдя наружу, я отправился вниз по главной улице. Ни следа Карвера, да и вообще ни души. Все кузницы, седельных дел мастерские и бакалейные лавки, в другое время года служившие путешественникам через Опаловые горы, были заперты и пусты.

В мясную лавку зашел человек, несший что-то через плечо, и мы походя кивнули друг другу. На земле лежал грязный снег, и я не вынимал руки из карманов. Магазин, продававший теплые пальто и обувь, тоже был закрыт, и, как я понимал, к утру пальто могло мне и не понадобиться. Мне стало себя жаль.

На углу, где главная улица сворачивала в сторону, у белой от снега скалы находилось здание с вывеской, сообщавшей, что это банк.

Вывеска гласила, что это БАНК ОПАЛОВЫХ ГОР, а рядом были нарисованы горы с синими вершинами. Под первой вывеской была другая, обещавшая СОСТАВЛЕНИЕ ЗАВЕЩАНИЙ, НЕРЕГУЛЯРНЫЕ ПОЧТОВЫЕ УСЛУГИ, ЗАКЛЮЧЕНИЕ И РАСТОРЖЕНИЕ СЧАСТЛИВЫХ УЗ БРАКА, УСЛУГИ ЛОМБАРДА. Здание банка как будто не представляло особенного интереса, но я почему-то был уверен, что видел его раньше.

Какое-то время я стоял в замешательстве, не вынимая рук из карманов, прежде чем сообразил, что мы с мистером Карвером были в Уайт-Роке на пути на Запад больше года тому назад. Тогда я не задержался здесь и не обратил на город особого внимания, спеша по делам. Год назад он выглядел иначе – горы были серо-зелеными, а небо – голубым, равнины внизу были видны на много миль вокруг.

Я вспомнил, что прошел по главной улице к Банку Опаловых гор, где оставил служителю несколько писем: сестрам Джесс, Мэй и Сью, кредиторам из Восточного Конлана и нескольким ученым профессорам из Гибсона и Джаспера, городов на Востоке, имена которых я взял из энциклопедий.

Разгадка ошеломила меня и по какой-то причине заставила улыбнуться. Я присвистнул, оглядевшись вокруг и взглянув на город другими глазами, а когда удивление прошло, меня переполнили сентиментальные чувства.

Я вошел в банк. За сосновой стойкой, забранной металлической решеткой, дремал единственный служащий. На нем было толстое пальто и шапка с шерстяными наушниками. Я не помнил, был ли этот тот же служащий, что и в прошлом году, но мне нравилось думать, что это он, и я заговорил с мужчиной, словно был частым гостем в Уайт-Роке и хотел услышать свежие сплетни. Мы поговорили о погоде, о делах, о войне, и я в шутку спросил, нет ли для меня писем. К моему удивлению, сверившись с большим пыльным гроссбухом, служащий сообщил, что есть, и даже четыре. Их выдача обошлась мне в доллар.

Одно из них было от кредитора в Восточном Конлане. Оно пролежало здесь почти год, и содержавшиеся в нем угрозы сейчас большей частью казались мне жалкими.

Другие три письма были от Джесс, Мэй и Сью. Ни одна из моих любимых сестер не ответила так быстро, как кредитор.

За год странствий по Краю я отправил немало писем, адресованных многим людям, но сейчас впервые получил ответ. Он казался мне чудом, словно пришел из мира мертвых или из будущего.

Ни один из профессоров мне не ответил. Я воспринял это пренебрежительное к себе отношение с гордостью, улыбнулся и с радостью отдал служащему причитавшуюся плату и щедрые чаевые. Он одолжил мне ручку, и я сел у окна и начал писать: