Мы пришли - Сергей Протасов Страница 26

Этот сигнал все еще развевался на фалах эсминца, когда его командир заканчивал доклад. А между тем уже совсем стемнело, и броненосцы открыли прожектора для освещения целей. Для отражения атаки было разрешено пользоваться всеми калибрами, лишь бы скорее разбить щиты.

В течение восьми минут все щиты были разбиты, но не успело еще пройти возбуждение от внезапной и удавшейся сумеречной минной атаки, как слева по курсу раздался залп, затем второй. По вспышкам дульного пламени было видно, что стреляют два корабля.

Немедленно все лучи прожекторов были развернуты в сторону новой опасности, но прежде чем это удалось выполнить, грянул еще один спаренный залп. А прожектора никак не могли нащупать противника в клочьях порохового дыма, даже несмотря на то, что вспышки выстрелов были хорошо заметны. Непроглядная тьма только еще больше сгущалась там, где не было слабых пятнышек света прожекторных лучей.

Вскоре последовал четвертый залп, после которого наконец-то лучи зацепились за высокие борта «России» и «Громобоя», тут же отвернувших в сторону и прервавших огневой контакт. И в ту же секунду с носовых углов головные броненосцы прямо в лоб и правую скулу начали обстреливать еще пять или шесть кораблей.

Невольно отвернув от этой атаки, броненосцы сломали строй, и тут их из темной восточной стороны горизонта снова атаковали верткие миноносцы. Не видимые в ночи, они заходили в атаку на хорошо различимые на фоне вечерней зари силуэты броненосцев, дополнительно подсвеченных своими же прожекторами, и даже успели распределить цели.

Лучи прожекторов беспомощно заметались по поверхности моря, только усиливая общую сумятицу, а с востока и юга снова начали бить пушки крейсеров.

Эта атака стала финальным аккордом последних больших маневров нового тихоокеанского флота Российской империи. Над «Суворовым» взвились, последовательно, белая, красная и зеленая ракеты, завидев которые наши корабли включали все наружное освещение и стопорили ход, показывая свое место.

От стройной колонны броненосцев с дозорными миноносцами на траверзах не осталось и следа. Корабли сбились в кучу, перемешавшись с нападавшими миноносцами, а в 8–10 кабельтовых от них покачивались на зыби крейсера, сумевшие воспользоваться преимуществами освещения вечерней зари. Если бы эта атака была проведена в боевых условиях, то от полного разгрома броненосную колонну могло спасти лишь чудо, даже невзирая на то, что по мощи артиллерии она превосходила атаковавшие их крейсера в несколько раз ^[20].

С флагмана просигналили: «Командам обедать», и флот двинулся к якорной стоянке экономическим ходом. В базу была послана телеграмма с приказом задействовать навигационные огни при приближении эскадры.

Через час дозорный катер встретил наши корабли, и, по его сигналу, зажглись створные огни и маяки. Ориентируясь по ним, эскадра втянулась на свою якорную стоянку и замерла. Адмирал передал: «Благодарю всех за службу. Учить урок!» На броненосцах и крейсерах было приказано котлы не гасить. Всем быть готовыми к выходу не позже восьми часов утра следующего дня и закончить расчеты с берегом. До утра следовало принять топлива и воды до полных запасов, свежих продуктов и прочих расходных и машинных материалов как можно больше. Так что ночь впереди была бессонная. Несмотря на наличие эскадренных штатных грузчиков, в число которых включили и запасные экипажи эсминцев, прибывшие к отряду Фелькерзама еще в бухте Суда ^[21], чтобы уложиться в отведенные сроки, все равно требовалась напряженная работа всех экипажей боевых кораблей.

К началу восьмого часа утра работы были закончены и эскадра начала выходить из гавани. Первыми вышли вспомогательные крейсера, тут же разошедшиеся веером к горизонту. За ними первый крейсерский отряд и все остальные. Новейшие броненосцы уже ждали эскадру в открытом море. Море было неспокойным, из-за чего большим броненосцам пришлось этой ночью перейти в бухту Ван-Фонг для догрузки угля, так как она имела более закрытый рейд.

Отойдя от берега на 15 миль, построились в походный ордер. Впереди завеса из четырех вспомогательных крейсеров, идущих на пределе видимости друг друга. В 5 милях за ними первый крейсерский отряд, а в 6 милях позади них главные силы с «Россией» и «Громобоем» в головах двух кильватерных колонн, с замыкающими из крейсеров третьего отряда. На траверзах в 6 милях дозорные эсминцы. Транспорты шли позади всех, построившись в четыре короткие колонны. Разгруженные пароходы, в количестве 7 штук, в том числе ненадежные «Тамбов» и «Китай», были отправлены домой с последней почтой.

Держали ход в 10 узлов. Весь походный строй эскадры растянулся более чем на пять миль, не считая разведки. Однако, несмотря на свежую погоду, корабли четко держали свое место. Даже транспорты, дымившие в хвосте, уверенно держались в кильватере у ведущих «Березани» и «Днестра» и обоих плавмастерских. Такое зрелище не могло не вызывать восхищения, завораживая своей красотой и мощью. В одном строю шли 37 боевых кораблей и 13 вспомогательных и транспортных. И это был уже не случайный набор кораблей, а организованная и подготовленная сила.

По прикидкам некоторых офицеров выходило, что эскадра за время перехода провела на маневрах столько же времени, сколько обычно приходится на ШЕСТЬ ЛЕТ! службы корабля. При этом было отработано ночное маневрирование в сомкнутом строю, о чем ранее даже и не помышляли. А стволиковых стрельб было столько же, сколько на всем Балтийском флоте, начиная с 1891 года. При этом зачетных артиллерийских стрельб было в полтора раза больше, чем за предшествующие четыре года, половина из них ночные, чего раньше тоже не было. А торпедных даже в 20! с лишним раз больше, чем за все остальное время с начала этого века. Каждый корабль расстрелял на тренировках почти полный свой боекомплект для средних и противоминных калибров и более трети для крупных пушек. При всем этом, на данный момент, техническое состояние ядра эскадры – пяти новейших броненосцев – было намного лучше, чем при выходе из Либавы. Были отлажены все башенные установки, проверены и отсортированы боеприпасы, причем все устаревшие либо выгружены и заменены современными, либо израсходованы на учениях, а на фугасных снарядах взрыватели Бринка заменили на старые, системы Барановского, дававшие почти гарантированное срабатывание при попаданиях. Устранены заводские дефекты главных и рулевых механизмов.

Техническое состояние старых кораблей также не вызывало опасений. К тому же они были укомплектованы опытными командами, прошедшими полный курс боевой подготовки еще на Балтике и курсы усовершенствованной переподготовки сейчас. Но самое главное заключалось в том, что все корабли удалось избавить от перегрузки, благодаря чему они обрели заложенную в первоначальный проект боевую живучесть ^[22].