Чистилище - Геннадий Марченко Страница 26

– А ты кто, прокурор, что такие вопросы задаёшь? – сипловатым голосом спросил Лютый.

– Хочешь, могу и прокурором побыть, и судьёй, впаять тебе по заслугам, не отходя от кассы, за твои противоправные действия.

– Нормально, – вставил тот, что первым задал вопрос. – Лютый, может, мы его того?.. Научим вежливости?

– Усохни, Плевок, сам научу, – зло процедил главарь.

А шустрый парень, блин, как он резко сократил дистанцию, успев при этом словно из ниоткуда выхватить нож с десятисантиметровым лезвием. Куда только делась его показная ленца! Хищник, мать его, такой небось уже многих винных и невинных на тот свет отправил… Но теперь уже не отправит. В духе айкидо я сделал полушажок в сторону, перехватил запястье руки, в которой был зажат нож, крутанул Лютого вокруг оси за счёт его же инерции, развернув лезвие в обратную сторону, и оно с чуть слышным хлюпаньем вошло аккурат в сердце. Лютый отпустил рукоятку, с удивлением косясь на расплывающееся по рубахе бурое пятно, и медленно осел.

Я спокойно посмотрел на замерших в растерянности подельников.

– Претензии имеются? Если есть, я готов немедленно их обсудить. Нет? Ну тогда можете быть свободны, пока я не передумал.

Эти уже не рыпнутся, если только у кого-то из них нет огнестрела. Но вроде нет, либо не хватает духу его достать. Хотя посторонних вокруг не видно, могли бы и пристрелить. Но ребятишки предпочли тихо испариться, бросив своего главаря подёргиваться в предсмертной агонии на земле.

Ну что ж, можно, пожалуй, и нам с Лёхой покинуть место драмы. Моих «пальчиков» на торчавшем из груди покойника ноже нет, свидетелей, кроме тех двоих и моего подопечного, не наблюдалось. Как говорится, дело сделал – гуляй смело. И откуда во мне столько цинизма? Ни малейших угрызений совести!

А вообще что-то я раздухарился. Третий труп за два дня – куда это годится?! На фига мне такой кровавый след, пусть даже это кровь не самых лучших представителей человечества… Понятно, что первые два убийства были необходимостью, но всё же в будущем надо бы попридержать коней.

– Нечего здесь смотреть, пойдём отсюда, – сжал я плечо замершего в немой сцене Лёхи.

Тот молча повиновался, даже не спрашивая, куда мы идём. Я и сам шёл просто подальше от этого места, куда глаза глядят, думая о своём. И даже когда за спиной раздался истошный бабий крик: «Убили-и-и!» – я не ускорил шаг.

– А куда мы идём? – наконец робко поинтересовался Лёха.

– Пока просто идём. А если честно, сам не представляю. К твоему сведению, я тоже беспризорник, только взрослый. Нет у меня в Москве жилья.

– Как же так? – искренне удивился пацан.

– Да вот так, считай, приезжий я, первый день в столице. И думаю, как бы из неё свалить после всего этого… Кстати, есть хочешь?

– Хочу, – честно признался Лёха.

– Тогда давай зайдём вон в ту чайную, а то я тоже что-то проголодался.

В течение ближайших пятнадцати минут за шесть рублей семьдесят копеек мы на двоих умяли по тарелке относительно наваристых щей, по картофельному пюре с котлетой по-киевски и теперь пили чай с сахаром вприкуску. Парень аж расцвёл на глазах. Умыть бы его ещё, постричь, приодеть да в хорошие руки отдать. Только кроме как в детдом уже хрен куда определишь. Сейчас в стране уже должны были искоренить по идее беспризорность, тем более в Москве и Питере. И это логично, лучше детям в приютах расти, чем быть как перекати-поле. Криминал, антисанитария и так далее… Ну, на бумаге, может, и искоренили, а на деле всё обстояло несколько иначе. Вон, Лёха тому пример. Кстати, наверняка у парня вши, надо бы отвести его в парикмахерскую, обрить наголо, а для страховки ещё и керосином голову помыть. Либо, чтобы в цирюльнях не светиться, своей опасной бритвой побрить, которая у меня в выселенном доме припрятана. Намылю ему черепушку да и обкорнаю под ноль. Ни одна вша не спрячется.

– Годков-то тебе сколько?

– Одиннадцать в прошлом месяце стукнуло.

– Грамоте-счёту обучен?

– Немножко, я ж два класса закончил, да и в детдоме учился, пока не сбёг.

– Значит, твёрдо решил в Крым податься?

– Угу. Там тепло, абрикосы… Дядь Вась, – ого, вон уже как, по имени, – а поехали в Крым, а? Я скажу тётке, что ты мой папка.

– Так она что, не знает, кто твой папка и что он упился до смерти?

– А ты скажешь, что женился на мамке потом уже. Мамка сказывала, дом у тётки большой, а дочка уже взрослая, замуж вышла. Писала, чтобы мы в гости приезжали. Поехали, дядь Вась!

«Дядь Вась»… Куда деваться, так и придётся пока быть Василием Яхонтовым. И что дальше? Может, и правда махнуть на юга? В Крыму сто лет не был, как-то всё больше Египет да Таиланд. А на полуострове сейчас бархатный сезон, купайся – не хочу. Правда, и денег не так уж много, хорошо, если на билеты хватит. Опять же, у парня никаких документов. Да и у меня кроме удостоверения ничего. В том числе свидетельства о браке с этой, как её…

– А как твою мамку-то звали?

– Люда. Людмила Ивановна.

– Кузнецова? – Угу.

Надо запомнить имя-отчество, может, пригодится. А свидетельство можно проигнорировать, сказать, что жили в гражданском браке. В СССР наверняка тоже, как во все времена, многие сожительствовали, не обращая внимания на то, что государство этого, конечно, не поощряло, ратуя за полноценную ячейку общества.

– А сестренок как зовут, сколько им лет?

– Зинка и Ленка, они близняшки, им по семь.

– Ну а ежели приедем мы к твоей тётке, как бы погостить, спросит, мол, чего Зинку с Ленкой не взяли?

– Так в детдоме!

– Ага, что ж я за папка такой, девчонок в детдом сплавил, а тебя на юг привёз… Тётка вообще знает, что мамка померла?

– Вроде нет.

– Вроде… Знаешь что, я, пожалуй, помогу тебе до Судака добраться, а там уже своей дорогой пойду.

Тем более подумалось, тётка эта может оказаться слишком бдительной. Донесёт куда надо о подозрительном типе, а снова попадаться в руки НКВД я не желал. И чего я вообще с этим шкетом напрягся?!

– Ну ладно, – вздохнул Лёха, который ещё час назад и не знал о моём существовании, а сейчас грустил, что я не его родственник.

Мы вышли из чайной. Я по-прежнему фиксировал всё происходящее вокруг, а Лёшка уже вовсю щебетал. Я особо не прислушивался, думая о своём. Значит, эмиграция через Архангельск откладывается на неопределённый срок? С другой стороны, можно, конечно, попробовать улизнуть контрабандистскими тропами и через южную границу, там Турция через пролив, а западнее – Одесса, Румыния, Греция, Италия… Путь в Англию выйдет подлиннее. А может, ну её, эту Англию? Англичан я недолюбливал с тех пор, как однажды слетал поглазеть на Лондон, подвернулись на выходные дешёвые билеты. Аборигены мне не понравились своим чванством, особенно когда узнавали, что я русский, и начинали сыпать стереотипами. Возможно, это беда всех западников, которые о нашей стране знают лишь понаслышке… Хотя в Испании, куда я летал раза три, русскому человеку, наоборот, рады. Ну да, снобами назвать знойных испанцев язык не повернётся. Может, за Пиренеи махнуть? Ах да, там же гражданская война идёт. Вариант – повоевать на стороне Второй Испанской республики, о которой рассказывал в камере лётчик. Веселуха, правда, убить могут, но это уже издержки профессии.