Ссыльнопоселенец. Горячая зимняя пора - Владимир Стрельников Страница 26

– Ай! – Ну да, засматриваться на преследователя и бежать при этом глупо. Шейла запнулась о какую-то корягу и кувырком полетела под здоровенную сосну. Кстати, здешние сосны какие-то интересные, у них ветви растут почти у земли. Ну, максимум метрах в трех от нее. – Мама!

Девушка попыталась встать и сейчас корчилась под сосной, схватившись за ногу.

– Ну вот, идиотка. Теперь тащи тебя. – Я перешел на шаг, подошел к девушке и тронул ее за плечо. – Вывих, что ли?

– Нет! – развернувшаяся как пружина девчонка полоснула меня небольшим ножом, я едва успел увернуться. И то не до конца: вместо горла лезвие чиркнуло меня по подбородку.

И тут же вторая попытка, на этот раз ткнуть ножиком в печень. Паразитка мелкая. Поймав ее за руку, чуть сжал и тряхнул, выбрасывая нож. Но эта клизма не успокоилась, подпрыгнув и ударив меня обеими ногами в грудь. Пришлось ее отпустить, иначе вывернула бы себе плечевой сустав, а так только отлетела на пару метров.

После чего Шейла завертела небольшой балет. Удары ногами, руками, что-то еще веселое из крав-маги. Пару раз попытка зацапать мои пистолеты.

Но я успел схватить данную особь сначала за одну руку, а потом и за вторую, блокируя ее попытки сделать меня импотентом.

Но разъяренная девчонка не сдалась, вновь подскочив и выкрутившись, оплела мою шею ногами и попыталась ее свернуть. Да упорно так.

Разозлившись, я укусил ее за обтянутое плотной тканью бедро. И тут у меня реально снесло крышу.

Запах здоровой раздраконенной, просто брызжущей гормонами девушки, ее яростно-испуганный визг, сильное упругое тело в руках, недавняя реально смертельная опасность, которая вбросила в мою кровь немало адреналина, – и я с превеликим трудом пришел в себя, когда девица была скручена, прижата животом к поваленному дереву, а ее штаны спущены и мой валенок придавил их к земле, а парка девушки, вместе с рубахой, задраны. Ну и отменная круглая попа, длинные ноги и прочее, прилагающееся к такой красивой девчонке, были в полной моей власти.

И несколько капель моей крови на левой ягодице Шейлы. Я вообще нехило все кровью перемазал, натекло как из кабанчика.

Поглядев на эту композицию несколько секунд и послушав приближающийся к ультразвуку визг Брауберг, я хорошенько размахнулся и от души, но так, чтобы не покалечить, приложил ей ладонью по тугой заднице. И еще и еще. Звонкие плюхи разносились по луговине, отражаясь от сосен с той стороны.

Шейла начала визжать в другой тональности. Потом стала орать всякие матерные словечки, прямо заслушаться можно.

– Мерзавец, ублюдок!!! Пусти меня, извращенец! Ай, мама! – Сейчас задница у девушки была вся в отпечатках от моей ладони.

После десятого шлепка я рывком отскочил и подобрал свою винтовку.

– Штаны надень, говорливая, а то застудишь свои прелести. – Передернув затвор и поймав патрон, я перевернул ружбай и заглянул в ствол. Нет, слава богу, снегом не забилось. Рывком дослал затвор на место заодно с очередным патроном и доснарядил винтовку. – Ты мало что дура, так еще и совершенно бесстыжая. Суешь свою задницу под нос парню.

– Маньяк хренов! – рыдая, натянула девушка белье и потом брюки. – Скотина! Ненавижу!

– Да я заметил, – хмыкнул я и, зачерпнув снега, провел им по подбородку, стирая кровь. – Ножичек где нашла, рукопашница?

Ярость и похоть прошли. А осознание того, что я едва не изнасиловал девушку, слегка пугало. Неужто я до такой степени тут оскотинился?

Шейла продолжала меня материть, бессильно сидя в снегу и размазывая слезы и сопли по лицу. А мне совершенно не хотелось подходить и предлагать платочек. Все-таки та еще стервочка, чуть меня не запорола.

– Сволочь! – еще раз всхлипнула девушка. – Мамочка. Как больно и унизительно!

– А тыкать в меня ножиком как, нормально? – Я полез в свой сидор и вытащил из кармана моток веревки. – Вставай, поворачивайся. Руки вязать буду!

– Нет!!! – Девчонка взметнулась было на ноги, но передумала и упала на колени. – Нет, не вяжи! Убей, но я не буду рабой!!!

– Ты точно дура… – Я осторожно отодвинулся от нее еще на пару шагов, на всякий случай. Эмоции от девчонки так и перли, накрывая мою хрупкую, надломленную службой и ссылкой психику. – Тебе что, жить совершенно неохота? Или у тебя инстинкт самосохранения полностью отсутствует? То сбегает, то ножом в офицера полиции тычет, то сует самое ценное под нос. Ты хоть понимаешь, что я едва тебя не изнасиловал?

– Лучше бы изнасиловал. – Девчонка зло потерла задницу, вставая. – Так хоть была бы возможность расслабиться и получить удовольствие. Но вязать себе руки я не позволю! Сдохну, сбегу, тебя загрызу, но рабой не буду!

– Чертова еврейская ирландка! – Я сунул веревку в карман рюкзака. – Попытаешься сделать глупость – еще раз выпорю!

– Не буду. Клянусь. – Шейла еще раз потерла задницу и радостно улыбнулась.

Но мне внезапно стало не до того. Я услышал скрип снега под чьими-то широкими лапами.

Поймав удачно проходящий над нами спутник (нет, маловата группировка! Вон, коптер пропустил из-за этих витков!), я уже привычно приблизил картинку и почуял, как сердце в пятки уходит.

– Лезь на дерево, быстро! Кому сказал! – Шейла попыталась что-то удивленно вякнуть, но у меня совершенно не было настроения играть в крав-магу, и я забросил ее как раз до нижних веток, примерно на три метра. Девка успела вцепиться в одну из них и сейчас материла меня сверху. – Еще выше лезь, дура!

А сам вскинул винтовку, пытаясь успокоить ходуном ходящие руки. Черт, куда же он делся? Как корова языком слизнула!

Из небольшого овражка, левее того места, где я ждал, вымахнула огромная коричневая туша и громадным прыжком сократила расстояние до десяти метров.

Грохнул выстрел, и попавшая в плечо пуля сбила медведя с шага, заставив запнуться и дав мне шанс на перезарядку. Еще выстрел, рывок рычага вперед, на себя… и в открытый затвор падает хорошая шапка снега. И клинит винтовку.

– Как говорил Конфуций, прыгай быстро – и останешься жив, – отбросив винтовку и залетая на соседнее дерево рядом с сосной Шейлы, пробурчал я. – Ох-ох, твою мать!

Ревущий разъяренный медведь ростом в холке с меня сейчас, встав на задние лапы, стал больше пяти метров ростом. А лапой достанет еще выше. Вот подо мной страшный удар лапы обломил толстую ветвь. Дерево вздрогнуло, а от медвежьего рева с него чуть иголки не осыпались, да и мы с Шейлой едва не брякнулись. Девушка, похоже, уже охрипла от постоянного, на грани возможностей, крика.

Бах, бах, бах. Пули из моего длинного револьвера рвали морду гиганта, но, похоже, его этим не остановить. Хотя я так думаю, что ему не привыкать к таким ударам, в этих местах огромные медведи не редкость. И они ребята совершенно не мирные, постоянно промеж собой дерутся. Эти мягкие свинцовые пули просто рвут мышцы и шкуру, но никак не пробивают толстенного черепа. А по глазам никак попасть не могу. Нет, просто так моя стрельба не прошла, медведь сидел на заднице и тряс башкой, орал, но вот вновь кинулся на дерево.