Норман - Владимир Белобородов Страница 26

– За сокровищами хочешь сходить? Вампиров не боишься?

– Да сказки все это, и про клады, и про вампиров.

– Ну поехали.

Въезд внутрь обнаружился за следующим углом крепости, ворота отсутствовали, вернее, лежали тут же в качестве полусгнившего моста через ров, на дне которого виднелись заросли камыша. Храм спешился, прошелся по мосту и вернулся.

– Держитесь правой стороны, лучше лошадей в поводу провести, – показал он всем пример, ведя своего жеребца.

Внутри крепость производила удручающее впечатление. Решетка на воротах была полуопущена и явно заклинена, судя по ее кривизне. Двери в зданиях отсутствовали, за исключением одноэтажного сарая, ранее бывшего домом прислуги или казармой. На втором этаже основного здания (замком это язык не поворачивался назвать) на одном из окон виднелось стекло, остальные зияли пустотой. Казалось, оттуда за нами кто-то наблюдает.

Расположились мы прямо на улице, около стены, так как в домах с сохранившейся крышей оная представляла собой лишь видимость и угрожала вот-вот обрушиться. К воротам сразу выставили пост. Первым заступил Рик. На месте отдыха из обломков камней, которых вокруг виднелось множество, выложили глубокое костровище, чтобы огонь не освещал стены зданий. Топливом послужили деревянные остатки двери конюшни. Дрова из них были так себе, но, когда враг у ворот, и палка – меч. Глухана ощипали и выпотрошили. Корни, накопанные гномами, сжевали еще по дороге – сказывались двое суток без еды.

Спустя часть все буквально захлебывались слюнями, так как запах от глухана плыл неимоверный. Даже для меня, заступившего на пост после Рика и поэтому находившегося в отдалении. Храм залез на одну из башен – осмотреться. По его словам, вдали от листвы деревьев отражалось пламя костра. Особо гадать мы не стали, преследователи это или нет, но будем держаться подальше. Сменил меня Лекам. Я присел ужинать у импровизированной печки. Кроме меня не легли спать отец, Храм и Кальд. Глухан, хотя и без соли, казался сказочно вкусным, правда, порция была мала, так как оставили еще и на утро.

– Кальд, как тебя угораздило попасть в рабство? – спросил орк, одновременно развешивая на просушку мою кошму, служившую, кстати, матрасом и подушкой одновременно. Его кошма уже висела рядом.

– У меня младший сын достиг тридцати кругов и решил жениться. Поскольку на свадьбу по нашим обычаям гном должен заработать сам, а он у меня тоже кузнец, наковал товара: мечи, латы, сплел несколько кольчуг. Но последний круг солнца купцы стали неохотно водить к нам обозы: если ехать, можно под набег орков попасть. Как оказалось, у старкской границы тоже неспокойно. Нет чтобы подождать круг, он уперся – дело-то молодое. Решил сам все продать в старкском приграничье. Поскольку официально мы не воюем, там проводят ярмарки, на которых старки дают приличную цену, бывает, в три раза дороже можно продать. Ну вот, собрал он еще пару безденежных ребят с изделиями, нанял охрану, ну и я с ним поехал. Мне ведь уже за сотню, и за свой круговорот я много где был, думал, помогу сыну. Сторговались хорошо, никто внакладе не остался. Деньги в банк положили и отправились домой. Охрану решили не нанимать – товаров нет, денег оставили чуть – только на дорогу. Да и сами горазды мечом помахать.

Только на день отъехали от ярмарки, как на нас напали. Бились хорошо, я топором троих снял. Их около двадцати было, куда нам тягаться, но почти половину положили. Сына и еще одного паренька убили. Я как увидел, словно в зверя превратился, бросился на убийцу, тут и не заметил, как меня по голове приложили. Очнулся, наверное, части через две, а эти душегубы парнишку пытают, мол, где деньги, что везли. Он им говорит, нет денег, в банке они, а эти его железом каленым. Потом за меня взялись, я бы им рассказал, да только что рассказывать, если денег нет, в банке лежат. В общем, со злобы они парня убили, и меня хотели, только один из них говорит: «Давайте его старкам продадим, кузнец он очень знатный, хоть что-то заработаем». Через два дня опоили меня сонным зельем, а очнулся я уже за границей.

Первый хозяин обрадовался приобретению, поставил мне магическую метку, чтобы не сбежал, отходишь на тысячу локтей от амулета, к которому привязан, голова начинает со страшной силой болеть, дальше идешь – падаешь без сознания. Вот только метка ему обошлась дорого. Долго пытался заставить работать. Кузню поставил, а заставить не мог. Плетями порол, не кормил, что только не придумывал, а потом нашел способ. Отказываюсь – он слугу с амулетом, к которому я привязан, отправляет на такое расстояние, чтобы голова болела. Я посопротивлялся дня три, но сломался, стал ковать. Но что ни делаю, получается вроде правильно, а не так, как у мастера. Вроде и гномьей работы меч, а удар другого меча не держит, мнется. Я стараюсь, но не получается. Снова меня стал амулетом травить, так десятины четыре произдевался надо мной. А потом ему оружейник один объяснил: чтобы изделие хорошим получилось, надо душу вложить, все потоки силы расправить, а под принуждением ни один гном не сможет что-то приличное сделать, не раз уже пробовали заставлять. Было бы так просто, наловили бы мастеров, и пусть куют.

Хозяин подумал и продал меня вместе с кузней другому. Со вторым произошло так же. Следом еще двое было. Последний уже не мог продать, потому как слухи о кузнеце-неумехе расползлись по королевству, и никто не хотел меня брать. Ох и злился же он! Потом договорился с работорговцем, чтобы меня на ярмарке в Исварию продал, так меня другому, исварскому работорговцу, перепродали. Ну а дальше вы знаете.

Мы молча сидели, слушая историю гнома, вдруг Храм чуть не вскрикнул:

– Свет!

В том самом единственном застекленном окне был виден свет свечи.

На разведку источника огня пошли втроем, я и Храм с обнаженными мечами, плюс Раск, прикрывающий нас арбалетом. Бесшумно идти не получалось, лестница скрипела и стучала отпавшими досками, но за ней явно следили, потому как это было единственное целое деревянное сооружение в замке.

Когда мы вышли на этаж, дверь одной из комнат открылась, и оттуда вышел седой как снег старик, держа подсвечник в руке:

– Кто там? Линзи, это ты?

– Нет, это не Линзи, отец. Ты один? – Голос Храма прозвучал в тишине довольно страшно.

– Да кому ж тут, кроме меня, быть? Один я.

Орк обошел щурящегося старика и заглянул в комнату. Небольшая комнатушка была скупо меблирована: стол, стул, кровать и шкаф. Все выполнено из простого дерева. На столе лежал кинжал, который старик даже не взял, открывая дверь.

– Не составишь нам компанию, отец, мы тут во дворе у тебя расположились, ты уж не сердись, не знали мы, что хозяин у замка есть.

– Ну почему не составить, я давно с живыми не разговаривал.

Тогда почему-то никто на эту фразу внимания не обратил. Спустились мы ненамного быстрее, чем поднялись, скорость у старца была так себе. Я пока шел, все время оглядывался.

– Ты чего? – видя мое беспокойство, спросил замыкающий процессию орк, который шел полуобернувшись, чтобы все видеть сзади.